Как писал музыку Эдуард Артемьев – несколько цитат из разговора в «Белой студии».
О работе в кино:
Кино мне дало полную независимость, поэтому я так застрял в кино и счастлив этим. Оно было совершенно отдельным искусством, где все было можно. Потому что кино основано на технике, и все новое, что входило в технику, там появлялось: электронная музыка, рок-музыка. Это такой независимый континент.
«Свой среди чужих, чужой среди своих» (1974)
Никита меня попросил написать эту тему, мы поговорили. Я пошел домой, что-то сыграл, но потом не мог вспомнить. Тогда есть старый прием: отпускать надо себя, мышцы сами найдут. И вспомнил, это был та тема. (…) Михалков — единственный человек, которого я знаю, который может не только вербально объяснить, но и энергию тебе передать, она в тебе будет жить и тебе помогать. С этой энергией ты невольно хочешь что-то сделать.
«Сталкер» (1979)
Тарковский сказал одно слово: «Мне нужно состояние». Вообще он дал мне такие возможности… Никогда не диктовал, какая музыка ему нужна, только о чем сценарий, о чем он думает. Он «Сталкера» дважды снимал, а я писал дважды музыку, потому что у меня тоже первый раз не получилось. «Это, – говорит, – не годится никуда». Я говорю: «Ну как? Ты скажи». Отвечает: «Я ничего не знаю. Я тебя пригласил – давай делай». Это тема «Сталкера» была.
Тема детства в фильме «Несколько дней из жизни И. И. Обломова» (1979)
Я до этого не делал таких работ. Думал, что если тема детства, это значит, что надо какую-то детскую музыку писать. Потом сам от этого отказался. И появился этот мотив, в принципе, на одной ноте. И все. Но я разместил его в пространстве. И пространство заиграло. Эхо пошло. Вообще, образы в кино мне помогают очень сильно.
Мюзикл «Преступление и наказание»:
Ряшенцев, конечно, гениальный поэт. Он, почти не меняя текста, находил в оригинале Достоевского внутренние ритмы, как-то их соединял. Я говорю Кончаловскому: «Андрон, это вообще невозможно сделать». А он говорил: «Нет, давай, давай». Это сыграло огромную роль. (...) Ряшенцев там нашел это русское «эх». Я ощущал это всей душой. Я понимаю, что это такое, потому что я сам такой. Но тяжело было донести это адекватно. Я написал много эскизов, ни один меня не устраивал. А потом однажды я был на даче под Москвой и там вдруг понял: все, пора!
О внутреннем критике:
Овидий писал своему другу: «У меня масса идей, одна беда – изобилие делает меня нищим». Это мне знакомо. У меня проблема выбора стоит всегда, это просто мучительно. Не получается, как я хотел, мне кажется. Полагаю, во мне критик сильнее сочинителя. Но все равно надо идти дальше.
🔺Смотрите повтор программы «Белая студия» с Эдуардом Артемьевым сегодня в 21:30 на телеканале «Культура»
