Зимой сдуру поспорили мы с Наташкой, что я в крещенскую прорубь нырну.
Хлестанулись с ней на хорошие духи.
Не от большого ума, конечно, поспорили!
Никогда я раньше в прорубь не прыгала.
Из всех видов моржевания предпочитаю только один: это когда пять кубиков льда на стакан водки – и под одеяло.
Я тепло люблю.
Не понимаю, как это люди в Турцию в августе ездят и в море купаются?
Бабушка моя говорила, что после Ильина дня вообще купаться нельзя.
Или у турок календарь другой?
Накануне 19 января весь день готовилась к подвигу.
Пробовала тренироваться в ванной, но при воде ниже двадцати пяти градусов мой организм сам лезет из ванны на потолок.
Чтобы настроиться, соблюдала пост.
Утром - каша, днём - кисель.
Вечером не утерпела и курицу пожарила на постном масле.
На всякий случай ела курицу с очень постным лицом и даже морщилась – пусть наверху думают, что я печёную редьку ем.
Настало Крещение.
Приехали с Наташкой на прорубь.
Вышли из палатки: я в купальнике, вся в пупырышках, как гусь, а она с полотенцем, халатом и телефоном.
На улице ветрища! Холодища!
А народу-то сколько!...
У нас летом столько на реке не бывает.
- Может, передумаешь? – говорит Натаха.– Айда обратно в тепло? Я уже и духи себе выбрала.
- Фиг тебе, шмара паралимпийская, - говорю. – То есть это...русские бабы не сдаются, прости господи. Я ещё и присяду там с головой, тогда с тебя сразу два флакона причитается!
Дождалась я очереди и спустилась в эту ужасную ледяную прорубь, девки!
Как в омут головой,...то есть ногами.
Бахнулась туда с лесенки – глаза на лоб, желудок под горло, река сразу поднялась, волна на берег пошла, всех по щиколотку затопило.
Перекрестилась – и присела!
Никакого просветления не испытала и ангелов не увидела.
Наверное, они поняли, что я не их клиент.
Бросило меня сначала в жар, потом в холод.
Высунулась из воды, фыркаю, ничего не соображаю,...но чувствую, что случилось непоправимое.
Девки, зря я так резко присела.
Резинка у плавок под водой лопнула, понимаете?
Не знаю, чего ей мало стало.
Может, я разбухла в воде, как доширак?
Хотя такое чувство, что от холода я наоборот на пять размеров меньше стала.
Наверное, даже в свою жёлтую юбку влезу, про которую забыла давно.
И вот стою я, как дура, в проруби и чувствую, что плавки куда-то съехали, и на берег мне теперь нельзя.
- Наташка-а-а! – зову. – Где ты, пропасть? Бегом сюда, полотенце давай!
Как назло, Наташку куда-то затёрли, вокруг ни одной знакомой рожи.
Народ у проруби толпится, своей очереди ждут.
Чувствую, трусы на дно упали.
Полный финиш! Что делать?
Набрала воздуху, снова присела.
Шарю по дну руками, а плавки найти не могу.
Течением снесло, что ли?
Трусов нет, руки сводит, воздух кончается...
Делать нечего, вынырнула на поверхность.
Дежурный спасатель сверху меня подгоняет:
- Девушка, вы окунулись? Чего ещё ждёте? Покиньте купель и не тормозите процесс.
А я говорю:
- Можно, я тут ещё посижу? Мне у вас понравилось и вообще давно хотела пообщаться со святыми силами.
- Вот отмороженная! - говорит спасатель.- Религиозная фанатичка какая-то.
- Эй, ну сколько там ещё? - орут сзади. – Долго будешь лунку занимать, одержимая бесами?
- Если не поймаю, то примерно до темноты, - говорю я и снова ныряю.
Не поймала!
- Кого там эта идиотка в купели ловит? – говорят мужики. – Она на рыбалку пришла?
- Сдурела до темноты в воде сидеть! – спасатель мне орёт. – Времени всего двенадцать дня. Вылезай бегом, замёрзнешь!
- Не могу! – говорю я.– У меня проблема с одеждой.
И снова ныряю, по накатанной.
На берегу мне даже кто-то захлопал.
Оказывается, плавки там за что-то зацепились, надо распутывать.
Почти разобралась, вылезла воздуху глотнуть.
Прорубь мне уже как родная стала.
Скоро чешуёй обрасту.
- Какая у вас проблема с одеждой? - говорит спасатель.– На вас и одежды-то нет.
- В том-то и дело! – кричу. – Её даже больше, чем нет! Ната-а-ашка! Где тебя носит, выхухоль бескрайняя?
Нырнула я в воду снова, цап за дно - а плавки исчезли!
И тут же лифчик на спине бац – и лопнул.
Ну, одно к одному, хоть реви!