Лев Рыжков
«…НЕЧТО НЕЛЕПОЕ
Это рассказ «Подтяжка» известного екатеринбургского театрального режиссёра Николая Коляды. Блатная «масть» не вызывает сомнений. От него ждёшь — ну, чего? Театральных баек, наверное. И в первых строчках это ожидание, вроде бы, оправдывается.
«Был у Миши один знакомый режиссёр, который мог пить и рассказывать до середины ночи анекдоты про блядей, а потом вдруг хлопал себя по лбу и говорил:
— Ой, бля, завтра ведь Чистый четверг! Мне в шесть утра на службу, бля, в церковь! — и бежал сломя голову спать».
Вроде бы, байка, согласитесь? Но какая-то грязца чувствуется. Не грязь, а именно грязца, которую горазды производить интеллигенты в первом-втором поколениях, будучи подшофе.
Герой рассказа по имени Миша ложится в больницу сделать подтяжку лица. С ним в палате лежит узбек по имени Владислав. В какой-то момент между ними происходит разговор:
«— А ещё у меня муж молодой, — наркоз отходил-отходил, и Мише захотелось барагозить — вот и ляпнул то, что и в голову не могло прийти секунду назад. (…)
Узбек ответил не сразу… (…)
— Ну, и мне — для мужа, — сказал, наконец».
Что называется, вот и встретились два одиночества. Впрочем, никакой «Горбатой горы» между соседями по палате не происходит. Но когда Миша засыпает, ему снится эротический сон, где он, вместе с узбеком Владиславом оказывается на сеновале:
«— Почему ты меня называешь милым?
— Потому что ты милый!
— А мы что в этом сене делаем?
— Потому что только в сене можно целоваться сильно, до крови...
И тут Владислав обхватывает своими мясистыми губами губы Миши, принимается гладить его тело, лезет рукой под рубашку…»
Да, зайцы мои. И у меня, и у меня тоже челюсть отвисла. Вроде, солидный человек.
Что можно по этому поводу сказать? Единственно, то, что, видно, очень плохи дела у «Коляда-театра». Настолько плохи, что его худрук решил вызвать огонь на себя. И пострадать. Да, зайцы мои. Он, никаким меньшинством, как мне кажется, не являясь, решил вот так поёрничать. Зачем? А чтобы в Европе заметили, как Кирилла Серебренникова, голос возвысили. Вся жизнь прошла, пора биографию делать. Он наверняка сидит сейчас, вальяжно съёжившись, ждёт репрессий. А никто и не возмущается. Потому что из рецензентов никто этот сборник до конца не читал, и не собирался. А простые смертные — ну, прочтут, плечами пожмут, и забудут. А ведь для Коляды, пожалуй, это Великий План По Вылезанию Из Задницы.
Ну, вот Лев Валерьич, возможно, первым из рецензентов досюда дочитал. И какое ему от того счастье? Топить Коляду я не хочу. Он мне не враг. К тому же, рассказ, как по мне, просто по «синей дыне» написан. Это видно по небрежности нарратива, неестественности диалогов, по чудовищной стартовой байке. Такой вот цирк заслуженного деятеля искусств РФ, ищущего приключений. Да, правильно, на то самое место.
Я лет семь назад общался с двумя таджикскими гастарбайтерами, лауреатами «Золотой маски». (Кстати, закруглим тему про поезд «Душанбе-Москва», пассажиры которого могут вернуться домой и с российским театральным «Оскаром».) Не смейтесь. Всё серьёзно. Просто они участвовали в импровизациях Театра. doc на тему миграции, а им по приколу «Золотые маски» и присудили. А денег — не дали, хотя ребята рассчитывали. А оказалось — не дают денег-то! Да ещё и начальник с работы уволил, говорит: «Вы теперь лауреаты, вам много платить надо». Бедно жили потом лауреаты, чем питались — лучше не знать. Но потом улеглась шумиха, и снова устроились на работу.
Забыть и не обращать внимания — вот что бы я советовал. Пусть сидит в региональной своей известности жаждущий хайпа Коляда. А если денег нет — так Новый год не за горами, можно Дед Морозом подкалымить, а не драконить ноосферу психоделическими буквоизлияниями. Хотя, надо думать, что выгодная новогодняя поляна давно поделена, но, с другой стороны, если у автора «Подтяжки» получилось договориться с великой Шубиной, с дед-морозовской мафией тоже как-нибудь сложится…»
