Publications du canal Парфюмерная Инквизиция / Валерий Михалицын

Леру и ее аудиторию взяли в осаду мошенники. То же самое уже какое-то время они проделывают с Яном. Никто нас от них не защитит. Только мы сами. Каждый должен позаботиться о себе самостоятельно. Но я сейчас напишу вам очень короткую и максимально эффективную инструкцию по защите от зла, которую каждый раз проговариваю маме.

Всё, что от вас требуется, — НЕ ОТВЕЧАТЬ. Не вступать в диалог ни с кем, кого вы лично не знаете, с кем у вас нет истории переписки.

Если под видом публичного человека вам кто-то написал и предложил что-то купить, перевести деньги и тому подобное, то вероятность мошенничества стремится к 100%. Никто так не делает. Мы не пишем никому сами и ничего не предлагаем. Никогда.

Если вам звонят от имени банков, операторов мобильной связи, государственных служб и органов, то нужно сразу завершить звонок и обратиться к звонившему через официальные каналы связи. Лучше всего, если это будут мобильные приложения. В случае с госорганами просто забейте, потому что они не звонят.

Если вы переводите за что-то деньги, то убедитесь, что делаете это по официальным ссылкам, полученным из официальных каналов. А если по номерам телефонов, то имя адресата перевода должно совпадать с именем того, кому вы делаете перевод.

Иными словами, наше главное оружие против мошенников — мы сами, когда даем себе труд подумать.

Еще раз: не отвечайте незнакомым контактам. Все ваши переписки с людьми, которые потенциально хотят ваших денег, должны быть исходящими и исключительно по вашей инициативе. А все контакты для таких переписок необходимо взять из официальных источников.

Пока был в Москве — успел в студию Духи рф.

https://youtu.be/egXhMxfibRo?si=z5TCbw9wn0p2D8Rm

Если ютуб у вас не работает, то вот это же видео в вк и на рутуб.

Расскажу вам историю (кажется, я в последнее время только этим и занимаюсь). Для меня самого она оказалась даже поучительной. По крайней мере, выводы для себя я сделал — не уступать ни пяди родной земли эффективным менеджерам.

Я иногда занимаюсь разработкой ароматов для сторонних брендов как креативный директор. В 2017 году мы с бывшим главным редактором Фрагрантики и Аромо Женей Чудаковой встали у истоков одного из новых проектов. К сожалению, нигде далее по тексту я не смогу озвучить названий из-за NDA, но на смысл это не повлияет.

Мы создавали для заказчика дебютную коллекцию из полутора десятка ароматов которые он планирует выпускать в течение нескольких лет. Среди них был аромат, который мы делали с парфюмером Антуаном Ли — тёмный, декадентский, футуристический аромат на тему… ладно, скажу как есть: веществ, с которыми особенно любят забавляться рок-звёзды — серо-розовых кристаллов с запахом ледяного винила, черной кожи, цианида и роз. Я ничего не знаю о наркотиках, никогда их не принимал и не собираюсь. Не знаю, как все это пахнет и пахнет ли вообще. Поэтому мы просто поэтически фантазировали, отталкиваясь от образа рок-звезды из глянцевого журнала, одетой в Saint Laurent: куртку-косуху, казаки, скинни-джинсы и шелковую леопардовую рубашку. Через восемь месяцев разработки, в 2018 году, композиция была сдана заказчику. Он её принял, но потом написал, что аромат ему не понравился и выпускать его он не будет. Я был расстроен. Я был зол. Мы работали с одним из лучших парфюмеров в мире, специализирующихся на странной, неконвенциональной красоте. Десятки итераций. Стены текстовых правок в переписке с Антуаном. Великолепный результат — смелый, дерзкий, смущающий, возмутительный аромат. И — «это не будет продаваться». Я был готов поставить ультиматум: либо композиция выходит, либо выхожу я, но уже из проекта. Не поставил. Не поставил, потому что параллельно мы разрабатывали несколько ароматов с Бертраном Дюшофуром, их нужно было закончить. (Не хотел забегать вперед, но забегу: мы. сделали. липу.)

С решением заказчика смирились, хотя периодически напоминали, что ребята допускают большую ошибку. И вот в 2019 году на сцену поднимается Ganymede Marc-Antoine Barrois и моментально становится хитом, а чуть позже — легендой. А в 2020 заказчик пишет, что аромат все же утверждён в релиз.

Я понимаю, что всегда хочется делать самые безопасные и одновременно самые эффективные шаги, особенно если бизнес только начинается. Понимаю, что страшно, особенно когда в него вложены сотни тысяч евро. Но там, где нет смелости, нет блеска славы, нет узнавания и нет движения вперед. И искусства там нет тоже. Конечно, хочется сначала посмотреть на других, пройти проторенной дорожкой, изученной и светлой, но тогда твой удел — всегда быть вторым. Сколько ароматов вдохновлены Baccarat Rouge 540? И среди них есть те, что превосходят его красотой. Но их имена мало кто помнит, а о баккаре не слышал разве что только тот, кто живет в лесу и молится колесу.

Не ищите аромат в сети по моим туманным намекам — он до сих пор не вышел, как и весь бренд. Однако я понял для себя четко: я могу работать только тогда, когда у меня есть полный и безоговорочный контроль над сферой собственных компетенций и право последнего слова.

Один из читателей канала прислал мне понюхать пять ароматов шотландского инди-бренда Jorum Studio, который возглавляет владелец и парфюмер Юэн МакКолл.

Ну возглавляет — и славно. Мало ли в мире инди-парфюмеров и их брендов? Легион. Однако ароматы Jorum покинули родной остров и сквозь время, воздух и воду разбрелись по миру, добравшись даже до России. Много ли инди-брендов способны этим похвастаться? То-то же. Но Jorum Studio — не просто инди. Это крафт. И вот эта особенность уже делает его чем-то пусть и не феноменальным, но выдающимся.
Ну и раз такое дело, то давайте понюхаем всю пятёрку.

Ponyboy понравился, пожалуй, меньше всех. Это ревень с коноплей, которые не предлагают ничего нового. Сделаны они очень незатейливо и узнаваемо, если не сказать кондово — на стиралил ацетате, ветивере, ревеневых и грейпфрутовых материалах. Горько, зелено, скучно, без сладких фруктовых контрастов, без сочности, ну и в целом как-то без огонька. Любителям конопляно-грейпфрутовой горечи может понравиться. Мне — нет.

Gorseland. Инжир, собранный на едком, горько-зеленом стемоне — обязательном компоненте запаха инжирного листа. Молочная и влажная части запаха выражены слабей, но все равно хорошо ощущаются, формируя правильный, ровный, красивый, чистый аромат спелого инжира. Его окружают какие-то бледные желтые цветочки, примятые неосторожной ногой, ступающей среди налившихся черными плодами смоковниц.

Spiritcasc. Ваниль и виски. Причем ваниль — чистейшая: без пряностей, дыма, жира и говна. Аккорд же виски собран тонко и умно. Он прозрачный, вежливый и абсолютно не сивушный. Очень парфюмерный. И с ванилью взаимодействует через аккуратно вплетенное гваяковое дерево и кожу. Прекрасно. Как будто и не крафт вовсе.

Firewater. Привет, Vie et Armis Beaufort London. Узнаваемая, яркая, броская структура из грейпфрута и березового дегтя. Аромат одновременно холодный и горячий, сочный и обезвоженный. И очень харизматичный. В нем есть красивый и строгий древесный аккорд — благородный, богатый и полнотелый. Но от излишней задумчивости и серьезности его уберегают холодный грейпфрутовый сок и остывший, терпкий зеленый чай. Прекрасная игра контрастов.

Healing Berries. Ну… что тут сказать. Это очень хорошо. Прямо вот очень. Черная смородина без кошек, сладчайшая вяленая малина, но что самое удивительное — неожиданный и прекрасный аккорд золотистых злаков. В пирамиде указана «каша», но это не она. Это теплый, нежный, пудровый и бесконечно уютный запах нагревшихся на солнце зёрен, появившийся благодаря ирону или вообще абсолюту ириса. А как хороша здесь чайная роза, подчеркивающая, усиливающая и усложняющая и без того изящный ягодный аккорд. При всем этом в аромате ноль мыльности и синтетичности. Еще немного — и это уровень L’Heure de Proust Les Bains Guerbois. Но и без этого «немного» — браво.

Краткое резюме: это вполне серьезный уровень. Три из пяти ароматов отличные. Можно смело добывать семплы. А любители красных и черных парфюмерных ягод вообще могут брать флаконы Healing Berries вслепую.

Вернулся из столицы с новым ароматом Fakoshima Contre Culture.

Так уж сложилось, что понятие «контркультура» я прочно связываю исключительно с литературой. На контркультурной прозе я вырос, на ней в том числе сформировался мой собственный стиль и вкус. И только сейчас, прямо сейчас, я осознаю, что термин «контркультура» — объемный и применим ко всем сферам человеческой культуры, в том числе и к парфюмерии.

И если давать ему самое простое и емкое определение, то это будет антагонист, антигерой. Но не антоним, потому что антоним культуры — бескультурье. Иными словами, контркультура остается в рамках культуры и не противоречит ей по сути своей.

Стал ли новый Contre Culture таким антагонистом для традиционных парфюмерных ценностей? Давайте разбираться. Первое, что считывается в композиции моментально, — почерк парфюмера Ярослава Симонова: винтажный, серьезный, анималистичный. Номинально это шафрановая кожа, которая больше похожа на замшу: то есть без выраженного изобутилхинолина, но с явным и старомодным аккордом ирисовой кожи, построенным на дигидроиононе бета. Вместе с шафраном они формируют древесно-пряную часть композиции, которая становится вертикалью Conte Culture. Однако эта замша щедро декорирована. В первую очередь, розой. Роза здесь вообще занимает важное место. Она и прозрачная, и прохладная, и юная, но в то же время становится отправной точкой для аккорда граната с его глубоким, сухим и танинным запахом.

В слепом тестировании никакого граната я не определил, потому что для меня гранат определяется по маркерам ягодный-кислый-вяжущий, а в Contre Culture я чувствую лишь фруктовую грань розы. Однако если знать, что гранат в аромате есть, то он находится без особенного труда. И смотрится, кстати, не только уместно в контексте остальных аккордов, но и нетривиально, свежо.

С другим гранатовым шипром Proserpina Brocard новый аромат Fakoshima я бы сравнивать не стал. Фруктовая часть Прозерпины хоть и больше по объему, но тоже не гранатовая, да и скроена композиция совершенно иначе, куда более классически.

Contre Culture серьезный, монументальный, непроницаемый. Тёмно-бурый кристалл. Он не выпускает ни свет, ни воздух, не отбрасывает гранями кровавые блики. Он сосредоточен на себе и на себе замкнут. Ему словно без разницы, нравится он окружающим или нет, но он великодушно позволяет любоваться его темной, опасной, несовременной красотой.

Это просто напоминалка: ВЕСНА. ЧЕРЕЗ. 14. ДНЕЙ.

Валерия Алексевна наконец-то делает эту свою обещанную вечеринку a la Russe, посвященную российской парфюмерии. Почему наконец-то? Потому что некоторые наши ребята теперь реально могут в парфюмерию. Русские авторы стали видны, они стали конкурентоспособны и интересны, особенно на волне нового патриотизма. И мне как парфюмеру приятно и радостно, что нас видят, любят, а о наших работах гордо рассказывают. Да не просто рассказывают, но посвящают нам целые, отдельные мероприятия. И это только начало. Российская парфюмерия лишь сейчас начинает реально вставать с колен™️.

В прошлом году на вечеринке, посвященной Hedonist, в лучах любви и славы купался я один. На этот раз Лера сделала селекцию по лучшим российским брендам и покажет ее точно так же: сначала в Петербурге (14 февраля, в пятницу), а всего через день — в Москве. Кроме современных российских авторов будет также экскурс в историю российской и советской парфюмерии. То есть получится целая ретроспектива, сопровождаемая красной икрой и холодным игристым.

Я хочу, чтобы вы все пошли, потому что нам повезло жить в удивительное для российской парфюмерии время — время, когда она возрождается из пепла. И наблюдать этот процесс от начала — большая удача. Не упускайте ее.

На петербургской вечеринке меня не будет (хотя Hedonist будет, в том числе и новый Ultravanille), но будет Валерий Соколов — парфюмер Le Re Noir и автор всеобщего любимца PLVN. А вот в Москве мы с вами встретимся. Так что приходите и те, кто хочет посмотреть, послушать и понюхать меня вживую.

О, какую роскошную историю я несу вам прямо в ночь. С моим тренером Артёмом вы давно, пусть и заочно, знакомы. А некоторые из вас уже и любят его, как родного, я хз. Так вот. Тёма оказался парфманьяком.

В прошлую пятницу я пришел на тренировку в Ganymede Marc-Antoine Barrois.
— О, а чего это на тебе? — спросил меня он, втягивая носом воздух, — что-то знакомое.
— Знакомое, конечно. Это Ганимед, он тут у нас иногда встречается, да и у меня мы его летом нюхали, только тебе не понравился он.
— Странно. Очень круто пахнет. Свежестью какой-то.
— Свежестью? — смотрю я уныло на двадцатикилограммовую гантель, понимая, что мне ее сейчас поднимать, — ну… пусть так.

Пишет мне тем же вечером, скидывая фотографию флакона с ценником: «Ну его нахер, этот твой Ганимед.»

Сегодня захожу в зал по шлейфу Good Girl Gone Bad By Kilian. Ну, думаю, нормально, девчуля какая-то принесла. Было уже. Ко мне подходит Артём и я понимаю, что эта девчуля — он. Я говорю:

— Погоди-ка, это ты в Хорошей Девочке пришел?
— Чего?
— Ну… духи твои. Как называются?
— Ааааа — тянет он, — это я, прикинь, после нашего разговора заказал на вайлдберрис несколько пробников. Там был набор из пяти штук, но мне понравился только этот вот.

И показывает фотографию. На ней — действительно набор из пяти отливантов: Sauvage Dior, Aventus Creed, Allure Chanel, Blue Seduction Antonio Banderas и Molecule 02 Escentic Molecules. Я смотрю и не понимаю ни-че-го.

— Какой из них?
— Этот. — Тёма показывает на Molecule 02.
— Ты уверен? — подозрительно спрашиваю я, видя, что на этикетке там даже не Escentric, а просто Molecule.
— Да. Остальные мне не понравились. Этот еще куда ни шло.
— Ладно. Но ты должен знать. Настоящая Молекула 2 не то что так не пахнет, она вообще практически не пахнет. Это раствор амброксана.
— Чего? Не пахнет? А зачем тогда вообще такие духи?
— Забей. Интересно другое. То, чем от тебя пахнет, — копия аромата Good Girl Gone Bad. И ты либо перепутал ароматы, либо я сошел с ума, либо продавец наклеил не ту этикетку на пробирку.

Пробирка была тотчас же извлечена из-под диджейского пульта (у нас так стилизована тренерская зона в зале). И да, оно: копия Девчули. И тут в меня вселяется демон:

— Артем, а скажи мне, почему тебе не понравились остальные ароматы из подборки?
— Ну, они какие-то слишком… эээ… ааа…
— Мужские?! — моментально прихожу я ему на помощь.
— Ну, да… — нехотя отвечает он, видя, что мои глаза расплываются в самой ироничной улыбке из возможных. — Ты же знаешь, что я оказывается люблю все это цветочное.
— Знаю. А теперь пойдем, моя девочка, у нас еще трицепс по плану.
— А я девочка в какой стадии? Пока еще хорошая, или уже стала плохой?

Занавес.

Если честно, то мне не нравится думать, что это ошибка производителя. Мне нравится думать, что это сознательный шаг на пути к хаосу и анархии. Стремление довести нас всех до дурноты. Я б так и сделал. Но вот что хочу сказать: пахнет эта подделка в шлейфе очень узнаваемо и даже сносно. Был бы у меня флакон настоящего GGGB — подарил бы человеку, не думая. На контрасте с его брутальной внешностью и трехметровыми плечами — огонь.

Захотелось детально разобраться в Kirke Tiziana Terenzi. Скажу сразу: я никогда не встречал его на улице и на других людях. У меня нет kirke-травмы и вьетнамских флешбеков. Но c ненавистью к этому аромату я встречаюсь даже чаще, чем к Baccarat Rouge.

По сравнению с Великоужасной Kirke — соевый, безлактозный и на альтернативном молоке. Его фруктовая фаза составлена из груши и черной смородины. Причем груша здесь сухая и шершавая. Ей зачем-то сохранили (он есть у настоящего плода) потный аспект. А черной смородине оставили ее сернистую и кошачью части. И Kirke вообще, абсолютно не сочный. Он сухой. Но если верить Паоло, то сухость — часть концепции. В пирамиде даже указан песок. Не сахарный. Обычный. И он здесь действительно задает текстуру всей композиции.

Хотя сахарный песок есть тоже. И его значительно больше, чем обычного. Груша и черная смородина в итоге превращаются во фруктовую карамель — очень сладкую и совсем немного кислую. Она не пахнет ни элегантно, ни изысканно. Она пахнет… обычно.

А теперь важное: KIRKE NE MUSKUSNЫЙ! И МУСКУСЫ НЕ СВЕРБЯТ! Вообще никакие. Никогда. То, что высверливает вам голову, выкручивает суставы и проламывает лицевые кости — амбра. Та самая древесная амбра. Амбродеревяшка. А если совсем уж точно, то амброценид. И вместе с дубовым мхом именно амброценид делает Kirke таким шипучим, искрящимся, летящим и минеральным.

Фактически вся конструкция держится на контрасте между фруктами, сахаром и амброй. Груша и черная смородина довольно быстро выцветают, оставляя после себя этилмальтол и кетон малины, которые сохраняют сладость надолго.

Я понимаю тех, у кого от Kirke начинается мигрень. Как понимаю и тех, кто любит его беззаветно. Он не монстр, не ужас, летящий на крыльях ночи. Да, для меня очень грубый, скучный, неизящный, дешевый, но это совершенно адекватная, вменяемая парфюмерная форма. Странная с точки зрения эстетики, но при этом в аромате ничего не рассыпается, не проваливается и не слипается. Нежным носам с макросмией и нелюбовью к амброво-древесным материалам абсолютно противопоказан, да.

Такая зима. В мамином волшебном саду сегодня расцвели ирисы. Она сделала для вас несколько фотографий. Обычно я их сам обрабатываю, но тут родительница выдала какую-то сумасшедшую японскую эстетику. Чистота и тонкость линий, воздушность и нежность форм и абсолютный, очищающий мысли минимализм. Эта картинка буквально умоляет стать стильной открыткой и быть подписанной каким-нибудь хокку о весне. Так что я вам ее в оригинальном виде файлом в первом комментарии пришлю.

(Да-да, мама делает контент за своего сыночку-корзиночку.)