Сегодняшний день провел в лаборатории. Делал для вас ваниль. Сначала за основу взял формулу Vanilla Bourbon Hedonist, сидел ее крутил, выравнивал, вычёсывал, а потом понял, что её не спасти. Ни молитвами, ни угрозами. Она потеряла для меня свою актуальность. Сама по себе. Как форма. Как совокупность художественных приемов, опирающихся на передозировки. В таком обычно признаются под пытками, но в Vanilla Bourbon, помимо невменяемого количества абсолюта ванили, содержится 1,5% этилмальтола и 1,2% персикового лактона. Да, знаю, что выглядит смешно, но на самом деле это чудовищные дозировки. Чудовищные.
Поэтому я решил, что не буду выводить Vanilla Bourbon из сахарной комы и начну это путешествие заново, с теми знаниями, что получил за пять лет с момента релиза этого аромата.
Ключевой аккорд ванили изучен вдоль и поперек и включен в число основных аккордов, которые осваивают парфюмеры в самом начале формулирования. Но его проблема в том, что сам по себе он тоже давно неактуален и морально устарел. Хорошая же новость в том, что он достаточно пластичен для модификаций. На его основе можно построить множество гурманских и окологурманских аккордов. С него я и начал, постепенно вводя элементы, которые нужны для того, чтобы передать аромат, вырывающийся из только что разрезанного стручка ванили — сладкий, пряный, бальзамический, чуть дымный и такой объемный, обволакивающий. Конечно, мне нужны были контрасты. Далеко за ними я не пошел. Алкогольная ваниль — моя любимая, и я добавил немного рома, чтобы придать композиции дополнительный объем. Но затем возникла новая проблема: ром — недолговечная нота, он хорош в качестве быстрого аппетайзера, яркой вспышки блаженства, которая должна предшествовать чему-то большему. Мне захотелось вишни, мускатного шалфея и розовой воды. По моей задумке они должны были придать структуре гладкость, бесшовность и мерцание. Впрочем, так они и сделали после нескольких корректировок количества некоторых фундаментальных элементов. И всё шло хорошо. Даже мускусы я подобрал с первого раза.
Закончив работу над очередной итерацией, я перелил содержимое емкости во флакон, наклеил рабочую этикетку и убрал его в сумку. И, собираясь домой, я на секунду замешкался: а что, если забрать из старой формулы этилмальтол и мирру, сократить их количества в 10 раз и прикрутить к этому аромату? Не успел опомниться, как руки уже вытащили флакон с духами и поставили их на весы. Этилмальтол и резиноид мирры полетели туда с закрытыми глазами.
В следующие секунды я наблюдал, как мои надежды рассыпаются прахом. Наблюдал, как стройный, выверенный аромат умирает во флаконе. Я все разрушил, уничтожил, убил парфюмерию двумя материалами, которые логически вполне органично могли вписаться в формулу. Но не вписались. Конечно, дело в дозировках. Эти двое забрали на себя всё с такой жадностью и жестокостью, словно само понятие гармонии им отвратительно. Все придется начинать заново.
Приехал домой пустой.