Гинеколог Ирина Джериева/Optimus Medicus

"Признание. Врачебное? Блогерское?"

Сегодня в наш медицинский центр пришла пациентка. Не за анализами, не на приём – а за журналом. Таким, знаете, настоящим, бумажным, который можно полистать, загнуть уголок страницы и даже оставить пятнышко от чая, если уж совсем увлёкся.

— У вас случайно не остался прошлый выпуск? — спрашивает.

Мы, конечно, кинулись искать. Обыскали всё. Но, как назло, журналы разобрали, разнесли пациенты, растеряли по сумкам, оставили на прикроватных тумбочках. Нашли один – потрёпанный, странички уже сами собой разваливаться начали. Протягиваем ей:

— Вот этот есть, правда, видавший жизнь…

А она забирает, прижимает к груди, будто это не журнал, а сокровище. И говорит:

— У меня вообще-то все номера есть! Я их собираю, очень интересно пишите. Но этот нужен дочке почитать про митохондрии и движение!

И вот тут я зависла. Значит, пишешь, думаешь: «Ну, кто это читает? Кому нужны врачебные записки про митохондрии, масаев и долголетие?» А оказывается – нужны! Настолько, что их коллекционируют, перечитывают, передают из рук в руки.

И знаете что? В такие моменты понимаешь: пишешь не зря. А это, между прочим, дорогого стоит.
А я сегодня забежала за своей порцией микрозелени клевера к Дмитрию Прокудину
и выпросила ещё один номер для наших посетителей.
А завтра, сообщил Дмитрий, выходит в печать новый номер с новыми врачебными записками....и мне по секрету показали обложку, охххх, тайну не выдам, ожидайте))))

Как я чуть не осталась в музее (а может, и не «чуть»)
Вот скажите, есть ли у вас такие места, куда вы заходите и сразу понимаете — вот оно, родное!? У кого-то это книжный, у кого-то секция «скидки» в обувном, а у меня — музей истории медицины...
Однажды утром, выпив привычную чашку чая и разобравшись с делами, я увидела в газет… простите, в ВКонтакте, что в Северном государственном медицинском университете проходит выставка, посвящённая акушерству и гинекологии. Закрывается на следующей неделе.
Я подумала. Потом ещё раз подумала. Срочные дела не любят раздумий. Поэтому, надев приличный наряд, подходящий для встречи с историей, отправилась в музей.
Меня встретила Анна, хранительница музея — дама знающая, любящая своё дело и умеющая говорить так, что даже самые заскорузлые студенты начинают слушать.
— Вот, — сказала она, указывая на портрет, — профессор Преображенский.
— Тот самый? — спросила я.
—  Не тот, который из Собачьего сердца, а настоящий. Это он стал прототипом булгаковского персонажа. То есть был человек, а потом раз — и литературный герой. Хорошая судьба.
Оказывается, что знаменитый персонаж Булгакова был списан с реального профессора, который когда-то преподавал здесь, в Архангельске. Жил, лечил, учил студентов, а в итоге оказался в литературе.
Но дальше — больше.
— А вот, — Анна открывает витрину, — пепельница в виде матки.
Я взглянула на нее и мысленно попыталась угадать -  чья она,  угадала)).
— Рогозина Игоря Алексеевича — пояснила Анна. — Он курил и любил свою работу.
- Я это помню, Беломор...
Затем были книги, инструменты, старые медицинские приборы. Некоторые выглядят  так, словно созданы одновременно лечить и наводить ужас.
— Вот, например, весы для новорождённых, — сказала Анна, указывая на массивную конструкцию.
— Эти я тоже помню. — Уточнила я.
— Конечно, — ответила Анна. — Тогда делали на века, добротные. Анна рассказывала, что современные студенты смотрят на них и не понимают, как на этом вообще можно было взвешивать младенцев, похожи на орудие пыток.

И я подумала: а ведь правда, делали прочно, надёжно. Весы не сломаются, чего не скажешь о современных гаджетах.
Рядом стоял аппарат УЗИ фирмы Аloкa, привезённый из деревни, где он верой и правдой служил не один десяток лет. Сейчас кажется, что если его включить, можно услышать не только сердцебиение плода, но и радиосигналы с ближайшей планеты. Говорят, он даже работает до сих пор.
А потом мне показали дисковый телефон заведующего кафедрой.
— Студенты иногда пробуют позвонить, — сказала Анна, — но не знают, как.
Я посмотрела на телефон и вздохнула. Будущее уже здесь. Врачи могут делать сложнейшие операции через крошечные разрезы, но набрать номер на дисковом аппарате — это уже на грани фантастики.
Экскурсия подходила к концу. Я поблагодарила Анну, ещё раз посмотрела на старые книги, инструменты, фотографии. Здесь была не просто коллекция предметов — здесь была история медицины, история людей, которые спасали жизни, учились, работали, любили своё дело.
— У нас большие планы, — сказала Анна. — Хотим создать музей материнства.
Я кивнула одобряюще. Вещи должны жить, знания должны передаваться, память должна оставаться.
Я же, побродив по залу, поняла: ещё немного — и в следующий раз выставят уже меня)). Где-нибудь в разделе «Редкие виды акушеров-гинекологов: ручная работа, натуральные материалы, уникальный опыт».
В общем, если хотите посмотреть на историю акушерства, а заодно убедиться, что раньше медицина была ещё более суровой, чем сейчас — поспешите. Выставка закрывается завтра!
P.S. Если у кого-то в закромах больницы завалялись старинные акушерские реликвии, не жадничайте!

Узнаете? Похоже?

Юбилеи, фотографии - жестокая правда...

Около 4 лет подряд наши друзья, подруги, знакомые отмечают 50-летия...
Очередь двигается чётко, без сбоев, как номерки в паспортном столе.
Один за другим юбилеи – тосты, свечи, подарки. Я сижу на этих юбилеях, смотрю на именинников и думаю:

— Ну надо же, как все резко состарились!

А я – нет. Абсолютно. Я свежая, бодрая, максимум 25. Ну ладно, 25,5 – если не выспалась....

И живу я с этим ощущением прекрасно. Пока не приходят фоточки)))

Фотографии – это ЖЕСТОКАЯ вещь.

В зеркале-то я вижу себя живую, лёгкую, наполненную энергией.
А на фото – женщина. Причём женщина, которая ТОЖЕ была на этом юбилее. И вот она-то вообще точно не выглядит на 25.

Первый порыв – удалить всё к чертям. Второй – срочно проверить, может, это не я? Ну мало ли, ракурс неудачный, свет падал неправильно, фотошоп пошалил…

Но нет. Это я. И вот тут становится забавно.

Потому что это действительно я.
Смешная, немного уставшая, взрослая.

Та самая, которая всё ещё чувствует себя молодой, смеётся, танцует и живёт на полную. Просто теперь у неё в глазах прибавилось ещё кое-что – стаж)).

На северах год за два))...