Для них это «сделка». А для нас это жизнь.
Для них это «сделка». А для нас это война и жертва за будущее России, за русский голос, язык, за русских детей, которых подносят к Чаше причастия, за пасхальный благовест наших городов, за бесконечный русский лес и русскую невесту в белом, за русскую тишину и поклонный крест в закатном поле, за которым начинается и нигде не заканчивается больше моя страна.
Для них это «сделка». А для меня это мама и папа.
Для них это «сделка», а для нас это битва за возвращение России к себе самой, за освобождение от плена лжи, безбожия, лжеверия, язычества всех мастей, за правду о нас самих и нашу историю.
Для них это «сделка», а для нас это Спас Нерукотворный, возращенный святым русским солдатом в жизнь России.
Для них это «сделка», а для меня это кровь моей семьи и моей страны. Кровь, которой мы накормили эту землю с избытком за русское 1000-летие и за последние русские три года.
Для них это «сделка», а для меня это русский стих и русский хлеб.
Мне отвратительно слово «сделка», которое жужжит над русской жертвой и честью нашей армии.
И как бы не вышло так, что отсмеявшись бесконечным мемам о зеленском в Овальном кабинете (мемы правда смешные), мы вдруг обнаружим, что «сделка» состоялась – и земля, народ, ценности, отцовские заводы, кресты и иконы, люди и дети, за которых мы столько бились, столько рыдали и столько умирали – оказались в чужих холодных руках тех, кто всего навсего смотрел на эту битву со стороны, умело управлял её развитием и подливал масла в огонь...
Потому что за непонятным словом «редкоземельные металлы» стоит простейшая и теперь уже окончательная оккупация этой земли. Потому что и ребенок, кажется, понимает, что кто с этой земли собирает урожаи – хлеба, нефти или этих самых металлов – тот на этой земле и хозяин.
И эта «сделка» началась для них не вчера. А с самого начала процесса отрезания русских от русских, оболванивания и оскотинивания отрезанной части, превращения её в «анти-Россию», натравливания её на остальных русских, накачивания её оружием, наркотиками, ментальными ядами, биолабораториями, развратом и распадом… Для них всё это было «сделкой» - вне зависимости от того, кто там у них был на обложках власти и парламентов.
Я понимаю, почему сейчас нам выгодно подыграть «сделке», но дай Бог мудрости в эти дни и нашим правителям, и нашим разведчикам, и переговорщикам, и всем тем, кого мы не видим на экранах, да и нам всем – помнить цену всех их «сделок».
А ещё то, что мы на своей земле. И мы пришли туда восстановить попранный Крест.
А Креста боится известно кто. И он всегда со времен адамова яблока, предлагает нам «сделку».
Для них это «сделка». А для нас это война и жертва за будущее России, за русский голос, язык, за русских детей, которых подносят к Чаше причастия, за пасхальный благовест наших городов, за бесконечный русский лес и русскую невесту в белом, за русскую тишину и поклонный крест в закатном поле, за которым начинается и нигде не заканчивается больше моя страна.
Для них это «сделка». А для меня это мама и папа.
Для них это «сделка», а для нас это битва за возвращение России к себе самой, за освобождение от плена лжи, безбожия, лжеверия, язычества всех мастей, за правду о нас самих и нашу историю.
Для них это «сделка», а для нас это Спас Нерукотворный, возращенный святым русским солдатом в жизнь России.
Для них это «сделка», а для меня это кровь моей семьи и моей страны. Кровь, которой мы накормили эту землю с избытком за русское 1000-летие и за последние русские три года.
Для них это «сделка», а для меня это русский стих и русский хлеб.
Мне отвратительно слово «сделка», которое жужжит над русской жертвой и честью нашей армии.
И как бы не вышло так, что отсмеявшись бесконечным мемам о зеленском в Овальном кабинете (мемы правда смешные), мы вдруг обнаружим, что «сделка» состоялась – и земля, народ, ценности, отцовские заводы, кресты и иконы, люди и дети, за которых мы столько бились, столько рыдали и столько умирали – оказались в чужих холодных руках тех, кто всего навсего смотрел на эту битву со стороны, умело управлял её развитием и подливал масла в огонь...
Потому что за непонятным словом «редкоземельные металлы» стоит простейшая и теперь уже окончательная оккупация этой земли. Потому что и ребенок, кажется, понимает, что кто с этой земли собирает урожаи – хлеба, нефти или этих самых металлов – тот на этой земле и хозяин.
И эта «сделка» началась для них не вчера. А с самого начала процесса отрезания русских от русских, оболванивания и оскотинивания отрезанной части, превращения её в «анти-Россию», натравливания её на остальных русских, накачивания её оружием, наркотиками, ментальными ядами, биолабораториями, развратом и распадом… Для них всё это было «сделкой» - вне зависимости от того, кто там у них был на обложках власти и парламентов.
Я понимаю, почему сейчас нам выгодно подыграть «сделке», но дай Бог мудрости в эти дни и нашим правителям, и нашим разведчикам, и переговорщикам, и всем тем, кого мы не видим на экранах, да и нам всем – помнить цену всех их «сделок».
А ещё то, что мы на своей земле. И мы пришли туда восстановить попранный Крест.
А Креста боится известно кто. И он всегда со времен адамова яблока, предлагает нам «сделку».
