Раз сегодня день такой романтичный, то и немного ядовитой романтики)
Набросок к эпизоду из книги друга-котика))
У меня, если что, ещё есть 😊
"Мишка забился, затрепыхался, как подраненный воробей.
— Отпусти, — он влажно задышал Натану в футболку, Натан стиснул его сильнее и вскоре Миша шмыгнул носом, а потом хрипло, почти беззвучно завыл.
Натан ждал. Миша перестал вырываться. Нервно, точно боясь, что он вот-вот исчезнет, Натан нашел щекой Мишкину щеку. Окунул лицо в его отросшие мягкие волосы и притих. Натан откуда-то знал, что вот-вот, в любую секунду, мир разорвется, его клочки вспыхнут кроваво-красным и тяжелые портьеры, темный проход с мягким ковром, Миша и он сам — все это с оглушительным воем ринется в жуткую болезненную пустоту. Поэтому Натан прижал Мишу крепче и почувствовал на шее неловкую, обреченную влагу. Миша шелохнулся, провел носом по Натановой скуле и слегка запрокинул голову.
Будто в тяжелом сне Натан склонился над его лицом. Почувствовал на своем лице неровное дыхание. Через Мишкин висок пролегла полоса теплого света, проникающего в коридор между портьер. Зеленые глаза казались черными и блестели. Блики желтого света плескались в них расплавленным золотом. Желтый свет окрашивал ресницы, заливался в них через край века жидким пламенем и горел, горел.
Миша протиснул руку между ними, положил ладонь Натану на шею и Натан машинально подался навстречу. Он почувствовал, как Миша становится на носочки, как его теплый нос скользит по углу рта. Натан задержал дыхание.
Губы у Миши были сухими и горячими. Он целовался зло, будто за что-то мстил или с трудом сдерживал накопленный за всю жизнь голод. Натану показалось, что это длилось всего миг. А уже в следующий - Миша впился зубами в его губы.
Боли не было. Будто в замедленной съемке Натан смотрел, как выражение на Мишином лице меняется с отрешенного на испуганное, а затем становится ядовито-злым. И только потом в глазах вспыхнуло алым. Боль. Жар и холод пронеслись под кожей точно две враждующие волны.
Миша сжал зубы сильнее и отпустил. Убрал с шеи Натана руку и с яростным усилием вбил локоть ему точно в солнечное сплетение.
Удар был совсем несильным, но сокрушительным. Натан рассеянно отметил свое удивление. Его сознание рассыпалось, словно порвали нитку бус. Никак не получалось вдохнуть. А Миша, высвободившись, уже успел раз или два толкнуть его обеими ладонями в грудь.
Он что-то кричал.
Натан услышал и тут же пожалел. Голос Миши обрушился на него занесенным ножом: “... ничего не значит, да?! Отъебись от меня!”
На секунду Натану показалось, что Мишина злость иссякла, но тот лишь взял небольшую передышку. Отвернувшись, он какое-то время тяжело, с просвистом дышал, потом оглянулся и вперился безумным взглядом Натану пониже подбородка.
— Пидор, — произнес Миша потухшим голосом и зашагал прочь, вбивая кроссовки в мягкий ворс ковровой дорожки.
Натан застыл. Когда глаза стало саднить странной давящей болью, он понял, что не моргает. Миша исчез. Вот только что луч теплого света лежал на его лице, а вот уже перед глазами на стене извивалась и корчилась жёлтая змея, сотканная из того же света. А Миши не было."
