В самом начала войны встретились два одиночества – она возила гуманитарку, а он выходил с лбс и принимал груз. Оба уже взрослые повидавшие жизнь люди с выросшими детьми и неудачным браком за плечами. Личного счастья никто из них не планировал, но у Бога на все свои планы. Сначала они обсуждали списки гуманитарки, потом она просто привыкла ждать от него звонка или записи в личке, а он видимо привык делиться с ней своими проблемами и радостями; ведь это так важно, когда есть кому рассказать, то, что тебя волнует и не менее важно знать, что тебя не просто слушают, а все понимают и живут теми же проблемами, а проблемы у военных и волонтеров приграничья действительно одни и те же, даже вопрос – «ты там как, живой?» вполне можно задать и солдату в окопе и жителю приграничного села, так что объяснять друг другу ничего было не нужно. На втором году войны тихо, никак особо не афишируя они сыграли свадьбу – узкий круг близких людей узнал, что теперь она возит гуманитарку не просто знакомому солдату, а теперь уже мужу. Но жизнь идет своим чередом, а война своим и ей все равно на чье-то запоздалое счастье – солдат ушел на очередное задание и пропал. Она по крупицам начала восстанавливать события того дня – она волонтер приграничья – много ребят с кем знакома лично, кто-то что-то слышал – «был бой, он попал прямо под взрыв, больше не встал», нашлись те, кто сами видели с птички – «парней накрыло – куски броников разлетелись в разные стороны»… Ни одной утешительной весточки, а она не принимала ситуацию, т.к. всем своим сердцем любящей женщины чувствовала, что нить не разорвана, что он еще тут, где-то рядом – она продолжала верить, ждать. Когда совсем опускались руки, то молилась, а потом опять с новой верой ждала – порой она физически ощущала его борьбу за жизнь, что ему очень тяжело, но жизнь еще теплиться, хотелось бежать куда-то помочь, поддержать, но она не знала куда, потому опять ждала, хотя уже прошла не одна неделя напряженной тишины и шансов оставалось все меньше и меньше.
А потом был звонок из госпиталя – голос был такой, что она даже не сразу его узнала. Он сказал, что выбрался, перебиты ноги. Она хотела сорваться с места и бегом бежать, ехать куда-то, но он попросил пока не ехать, он не хочет пока никого видеть – нет сил для принятия каких-либо визитеров, просил пару дней на восстановления, что б он мог прийти в себя (может быть он не хотел, что бы его видели в таком беспомощном виде, может действительно просто устал и не было сил). Она уважала его выбор, для нее было главное, что он жив. Уже потом стало известно, что да, действительно его группу накрыло взрывом, но его тогда просто ранило и оглушило взрывом, а оператору дрона через дым и облако пыли было не особо видно, кто погиб, а кто еще шевелится; так он оказался один в серой зоне, свои решили, что он погиб, а вот дроны противника очень даже хорошо разглядели что он живой и начали за ним изнуряющую охоту. Он смог пережить несколько сбросов, пока добрался до лесополосы, где смог найти хоть какое-то укрытие – ноги были к той поре уже ранены обе, он сам бинтовался, сам колол обезболы, пока они были, а потом несколько недель ползком выбирался к нашим позициям. Он, официально уже погибший, продолжал ползти без воды и еды, по осенней земле, которая уже не согревала как летом, а тянула тепло из слабого человеческого тела, которое по всем канонам медицины не может выживать столько суток без воды, еды и тепла, тело, да, не может, но к телу прилагается характер и дух, а вот благодаря именно этим неосязаемым составляющим, делающим из тела человека и вернулся он к своим, вернулся в таком виде, что его не сразу и узнать можно, но это все ничего – не зря же говорят – «были бы кости, а мясо нарастет». Сейчас она уже с ним в госпитале, он восстанавливается, сохранят ли ноги пока непонятно, но для нее это не особо и важно – человек вернулся практически с того света, а это дорогого стоит. https://proza.ru/2024/12/01/1701
![Stasyanart 🔞[живет лучшую жизнь]](/avatar/2012/2012434239.jpg)
