Germani corporis custodes
Август набирал своих конных телохранителей в основном из батавов, из-за их способностей к верховой езде. Позже гвардия стала называться Germani corporis custodes. Это продолжалось на протяжении всего периода Юлия-Клавдия; затем со смертью Нерона и концом династии оно было распущено (Р. Парибени, “Dei Germani corporis custodes”, RM 20 (1905), стр. 321-329).
Важной характеристикой корпуса был его частный, неофициальный характер. То есть по организации и статусу корпус был частью двора монарха, а не составной частью военной структуры Империи.
Это соответствовало различию, проводимому при принципате между слугами императора и должностными лицами государства. Тиберий подчеркнул это перед сенатом в одном из зарегистрированных случаев: “Солдаты (то есть milites) принадлежат не мне, а государству”. (Dio Cassius, 57.8)
Поначалу, действительно, custodes были слугами в полном смысле этого слова, поскольку все первоначальные члены корпуса, похоже, были рабами. Позже некоторые custodes получили статус вольноотпущенников, другие были зачислены в качестве свободных перегринов; но ни в коем случае custodes нельзя было называть milites, то есть солдатами государства. Они оставались частной, зависимой организацией и как таковые имели отдельный статус. Римские писатели тщательно проводят различие между milites и custodes: например, excubias militares… et Germanos; pedites equitesque permixti Germanis; abducta militum et Germanorum statione. (Тацит, "Анналы", 13.18; 15.58; Севтоний, "Нерон 34") Следует отметить, что в каждом из них мы видим подразделения из двух корпусов, используемые вместе; без сомнения, у каждого была своя особая функция, как и во времена Республики. Преторианцы несли охрану перед императорским дворцом или палаткой, служа экскубиями, в то время как кустоды выполняли функции телохранителей.
Еще одно существенное различие заключается в субординации. Преторианцы подчинялись преторианскому префекту, начальнику штаба императора и, как правило, старшему армейскому офицеру. custodes, с другой стороны, командовал один из слуг императора, всегда либо раб, либо вольноотпущенник. Таким образом, Калигула выбрал капитаном стражи своего раба Геликона, в обязанности которого входило играть с императором в мяч и заниматься гимнастикой. (Philo, Legatio ad Gaium 175) На момент убийства
Калигулы его капитаном гвардии был Сабин, бывший гладиатор (Иосиф Флавий, Ант. Иуд. 19). Клавдий произвел своего вольноотпущенника Нарцисса в капитаны и фактически повысил его до звания генерала, подарив ему офицерский меч (пугио); Нерон аналогичным образом почтил своего вольноотпущенника Тигеллина. (Tacitus, Ann. 11.33; Philostratus, vita Apoll. 4.42)
На этом этапе стоит кратко отметить выдающиеся характеристики корпуса батавов, поскольку он создал прецеденты, которым долгое время следовали. Во-первых, корпус набирался из варварских племен на границах Империи, его члены не имели гражданства, и его офицерами были рабы и вольноотпущенники, низшие социальные классы. Это противоречило всем римским военным традициям и отделяло корпус от вооруженных сил государства, включая преторианские когорты. Это было сделано из соображений политики. Императоры доверяли батавам, говорит Тацит, “потому что они были иностранцами”. (Тацит, Энн. 15.58)
Во-вторых, обязанности корпуса были полностью ограничены защитой императора и его семьи. Батавы, например, не играли никакой роли в официальных церемониях, как это делали преторианцы. (например, официальный прием и военный смотр, устроенные Нероном в честь царя Тиридата, как описано Светонием, Нерон 13)
Наконец, военнослужащие корпуса не могли перейти в другие воинские части, и они никогда не попадали в офицерский корпус. Это подразумевается в пунктах, отмеченных выше, но заслуживает того, чтобы быть подчеркнутым здесь ради контраста с практикой боле поздней империи.
Р.И. Франк, Scholae Palatinae: Дворцовая стража поздней Римской империи
