🌾ак 🌾нгрбода 🌾стретила 🌾оки
🌾ророцица окинула взором юношу с волосами цвета пламени и заглянула на самое дно его зорких зеленых глаз. И вырвался из ее груди громкий вздох:
— Не будет у тебя иного дома, странник, кроме дороги, и дорога та будет трудна, но каждая пядь ее будет тебе как дом. И будешь ты свободнее всех на свете, но сам выберешь так, что примешь оковы. И будут тебя любить всей душой и ненавидеть до смерти, но мало кто сможет понять, кто ты таков. Прославится имя твое вне Девяти миров, да так, что во всех Девяти мирах только двое найдутся, которым уступишь ты в славе, и первый из них будет твой кровный брат, вторая же — плод твоих чресел.
🌾 с этим пророчеством Лаувейя и сын ее покинули Муспелльхейм и вернулись, наконец, в Железный Лес, где ждал их Фарбаути. Устремился он им навстречу и хотел было заключить жену в объятия, но та воскликнула в гневе:
— Ты не дал мне разделить с тобой опасность, а в безопасности меня принимаешь, но я говорю тебе: это не любовь! Ибо лучше мне было умереть с тобою бок о бок, чем томиться вдали от тебя. И потому не стану я жить здесь с тобою, а уйду в горы, что высятся над вашим лесом, и построю себе дом, и буду жить там. Можешь навещать меня, когда пожелаешь, но жить с тобой я не стану.
🌾аплакал Фарбаути, но и слезы его не тронули сердце Лаувейи: она стояла на своем твердо, как сама земля.
🌾огда обратился Фарбаути к сыну и спросил:
— Пойдешь ли ты со своей матерью или останешься здесь со мной, со своим отцом?
🌾олго молчал сын Лауйвеи, так долго, что подивился бы любой, кто знал, как он скор на язык.
— Ты отец мне по крови, — промолвил он наконец, — но где же ты был, когда я так нуждался в тебе? Не ты был со мной тогда, а Сурт Черный. Кто же из двух важнее: отец, давший мне кровь, или отец, подаривший мне свое время? Выбрать я не могу, и даже пытаться не стану. Поэтому слушай меня, Вождь Клана Молнии: я буду жить здесь, с тобой, пока не стану мужчиной, но отныне и впредь все будут знать меня лишь как Сына Лаувейи.
🌾 Фарбаути принял его решение, хоть и с тяжелым сердцем. А Лаувейя спросила:
— Приведешь ли ты нашего сына на совет кланов? Представишь ли его Девяти Вождям?
🌾о Фарбаути не желал идти туда, где теперь правила Волчица, и не желал, чтобы сын его предстал перед ней, и не только гордыня была причиной тому, но и страх: что если та преступит клятву и убьет его сына? Лаувейя же рассмеялась:
— Судьбу нашего сына уже предрекли, и не суждено ему погибнуть до срока. Я сама пойду к хозяйке волков и потребую для нашего сына законную долю.
🌾 созвали совет, и Лаувейя привела сына представить его вождям, а Фарбаути смотрел из-за деревьев, чтобы не случилось обмана. Тяжко стало на сердце у госпожи волков, когда узнала она, что за юноша должен предстать перед советом, ибо вспомнился ей тот давний сон, предвещавший, что однажды она уступит сыну Фарбаути. И вопреки данному слову задумала она убить молодого пришельца: взяла нож и спрятала его в юбках, хоть и знала, что недоброе это дело. Но вот Лаувейя с сыном встали на поляне перед советом, и сквозь огонь, пылавший на поляне, взглянула хозяйка волков на юношу с волосами как пламя, и во взоре зеленых его очей и в изломе его улыбки вновь открылось ей то виденье, и на сей раз яснее. Увидела она, что недалек тот день, когда возмужает сын Лаувейи, и придет к ней, и впрямь ее покорит, но победа его будет победой Любви. Она примет его в мужья, и родит от него детей, и будет он для нее самым любимым и самым желанным из всех мужчин, но порой — ненавистным. И узнала она, что в нем — ее величайшая радость и ее величайшая скорбь; из-за него она примет смерть, но любовью его опять возродится к жизни. И открылось ей то, что уже предрекла пророчица из Муспелльхейма: что не будет он знать покоя, и будут его любить, и будут его ненавидеть, и обретет он славу, и заслужит позор. Тут-то и заплакала бы хозяйка волков, да не позволила гордость; тут-то и прокляла бы норн, сыгравших с ней злую шутку, да знала она, что таков ее вирд и что орлог ее велит принять этот путь. Нож выпал из ее окаменевших пальцев и вонзился в землю; никто его не заметил.