Кастиэль /Луна
От лица Кастиэля
Никто не знал о нас, она была моей тайной, а я — её. Я никому не принадлежал, она была только моей, и теперь, когда я встретил её, я принадлежу только ей. Ни одна женщина не будет значить для меня ничего, кроме неё; отныне и навсегда она — моя единственная.
Она работает со мной, и я вижу её каждый день; я разговариваю с ней каждый вечер, мы ездим в командировки, флиртуем, тайно ласкаемся и целуемся. Я знал, что она расстроена, чёрт возьми, я тоже был расстроен, но я также боялся, потому что не хотел её терять, не мог и не стал бы.
Я много раз мечтал о том, чтобы она была моей; я знал, что она тоже мечтала об этом, и она говорила мне об этом. Я желал, чтобы она была моей во многих смыслах, но больше всего я хотел её в своём кабинете; именно там я жажду её больше, чем воздуха, именно там я так сильно хочу её. Я не знал, что она думает о том же, пока она не удивила меня. Был выходной, в офисе никого не было, во всём здании, кроме охраны, никого не было, и я был наедине со своим кабинетом и с ней. Она пряталась, ожидая подходящего момента, чтобы выйти и получить то, что хотела. Она чертовски меня удивила, но я и не ожидал от неё меньшего. Я возбуждаюсь, просто вспоминая...
Она появилась из ниоткуда, я просматривал какие-то документы и почувствовал, что за мной наблюдают; я отложил бумаги, и вот она, смотрит на меня, прикусывая губу, её глаза чувственные и затуманенные от желания, на ней ничего нет, кроме белых кружевных трусиков и такого же бюстгальтера, её светлые/каштановые волосы ниспадают на плечи. Я посмотрел на неё, а она посмотрела на меня и поманила пальцем, чтобы я подошёл ближе; затем, когда я встал, она указала на зону отдыха в моём кабинете; было очень удобно, что я снял обувь и носки, когда пришёл утром. Затем она подошла и встала передо мной во всей красе; я сел на край белого кожаного дивана; она села на край дивана рядом с ним, между нами оставалось совсем немного места.
Она смотрела на меня несколько секунд, и мы не произнесли ни слова. Затем она схватила меня за галстук и притянула к себе, прижав наши губы друг к другу. Мы целовались, пока она раздевала меня, оставив рубашку на руках, и смотрела на меня своими прекрасными карими глазами, которые теперь были чёрными от страсти. Она выглядела чувственно и угрожающе.
Мои брюки упали, и мой член оказался на виду; она тут же прильнула к нему и начала сосать, лизать и покусывать мои яйца и член, задевая губами головку; она дразнила меня, и я позволял ей это. Она целовала мои яйца, а я стонал и шептал, она делала это очень долго, это была сладкая, сладкая пытка. Затем она взяла меня целиком в рот и начала сосать с любовью, нежно, словно из уважения; она остановилась, когда я громко застонал. Я знал, что нас никто не услышит, у охранника был обеденный перерыв, и мы были на десятом этаже. Она встала и медленно сняла свои кружевные трусики. У неё была татуировка на пупке — всего одно слово. Я чуть не кончил, когда прочитал своё имя на её коже.
Её обнажённая киска предстала передо мной; моя девушка, не теряя времени, толкнула меня на диван и, оседлав меня, направила мой член к своему входу, и я впервые вошёл в неё, но не до конца. И всё же я был внутри; я и представить себе такого не мог. Наконец-то она была там, где я хотел; наконец-то она будет моей.
Я помог ей выпрямиться, направляя её бёдра, я вошёл в неё, и она мягко двигалась надо мной, опираясь на спинку дивана. Я был в блаженстве. Я думал, что сплю, но знал, что это не так. Это было по-настоящему, очень по-настоящему. Она двигала бёдрами вверх и вниз, вверх и вниз в медленном, чувственном, но устойчивом ритме. Я смотрел вверх, пока она двигалась вниз, мы были синхронны; я расстегнул её бюстгальтер и медленно снял его с её плеч, и моему взору предстали её розовые соски; они были возбуждёнными и готовыми; я провёл по ним руками и заставил её застонать, затем она схватила себя за волосы и начала двигаться по кругу, заставив меня увидеть звёзды всего за секунду.