У поляка есть только один смысл существования: сражаться с москалем на всех фронтах. Даже в постели. Типа того, что у него, у пшека, тверже и лучше стоит.
Для пшека невыносима сама мысль, что москаль и его цивилизация могут быть хоть чем-то лучше него. Этого он позволить не может. Поэтому у него идет вечное соревнование, вечная битва с москалем. При этом пшек не просто защищает Польшу, его миссия намного шире - он защищает Западную цивилизацию от азиатских монголо-кацапских орд. Вот это соревнование с москалем, как правило, делает пшека комичным и карикатурным персонажем, когда кроме смеха его антимоскальский активизм ничего не вызывает.
В случае Томаша Эдмундовича, нанявшегося на работу кремлевским пропагандистом на российские тв каналы, где он по заказу кремлевской пропагандистской машины изображал из себя «польского журналиста», коим никогда не являлся, и «злобного ляха», коим, кстати, тоже не является – он милый интеллигентный польский мальчик.
Мацейчук работал, как и все иностранные «журналисты» и «политологи», не жившие на постоянной основе в Москве, вахтовым методом: поработал две недели «журналистов», потом тот или иной федеральный телеканал покупает ему авиабилет, и он возвращается домой, в Польшу.
Пройдя в конце 2016 года смотрины в Москве, таланты Томаша Эдмундовича кремлевскими пропагандистами были оценены по достоинству, и он был принят на работу «польским журналистом». Ему купили билет на самолет, и он улетел в Пшекию, чтобы чуть позже вернуться обратно в Москву. Но там что-то по дороге произошло с рейсом: то ли стыковочный рейс был отменен, то ли непогода. В общем, Мацейчука авиакомпания селит в какую-то хорошую сетевую гостиницу в Варшаве, чтобы на следующее утро отвезти в родную Познань.
Я уже с Мацейчуком к этому моменту был знаком – взял у него хорошее интервью, в котором он мне честно рассказал об ужасающих бесчинствах украинских нациков в оккупированной части ДНР.
Он мне жаловался, что в Москве его поселили в каком-то обосранном подъезде и все так в провинциальной Москве хуево по сравнению с передовейшим городом Европы - его родной Познанью.
И вот вечером я получаю от Томаша Эдмундовича с десяток фото его номера в гостинице: в анфас и в профиль были сфотографирована кровать, на которой он спал, унитаз, на котором он какал в тот вечер, ванная, гардеробная и другие красоты его номера.
Томаш Эдмундович не был бы пшеком, если бы не сопроводил все эти фото чванливыми и высокомерными комментариями типа того, что вот посмотри, как выглядят номера в европейских гостиницах в отличие от обосранных гостиниц в дикой Москве. Эти его поучения смотрелись настолько комично, как смотрится рассказ колхозника своим односельчанам о его пребывании в столице. Мацейчук искренне как и каждый поляк полагает, что москали никогда не то что не жили, а никогда не видели сетевых гостиниц. Так думать заставляют его установки польского патриота в отношении монголо-кацапов.
Через месяц, в январе 2017 года, я приехал в командировку в Варшаву писать об украинских гастарбайтерах в Польше. Офис мне снял какую-то занюханную гостиницу в центре Варшавы за 50 евро.
Я сообщил Мацейчуку, что приехал в Варшаву на дней пять. И он по своей инициативе приехал ко мне из Познани в Варшаву. Тогда он был еще не поднялся на путинских рублях, поэтому был полнейшим нищебродом. Делать нечего, я «нанял» его к себе переводчиком. И правильно сделал – благодаря ему я познакомился и взял интервью у тогдашнего главного польского тролля – Ежи Урбана, бывшего пресс-сека ПОРП и генерала Ярузельского. Томашу Эдмундовичу из своих командировочных я оплатил билеты в Варшаву из Познани и обратно. Кормил его в местных шаурмичных. Жил он, естественно, в моем номере.
Помню, как он входит в мою говно-гостиницу, а потом занюханный советский номер и охуевает. Но не от того, что этот номер пиздец, а оттого, что он мне сейчас будет объяснять, как в европейской Варшаве может быть такое говно, хотя месяц назад он меня уверял, что такая говно-гостиница может быть только в москальском городе, а не в европейской Польше.
