🐈⬛БЕЗ СОБАКИ И КОТА И ПРОЗА НЕ ТА
Однажды, бродя по острову Химакадзима, что в заливе Микава, в поисках интересной фактуры, которую можно было бы использовать при написании книги, я зашла на какие-то совсем уж задворки, зажатые между побережьем и рядом небольших ресторанчиков. На узкой полосе берега и на сваленных возле нее волнорезах сидело множество бездомных кошек. Большинство их, заметив мое приближение, попрятались среди бетонных блоков, но несколько так и остались лежать, всем своим видом показывая, что мое присутствие доставляет им беспокойство.
– Это называется нэко-кайги, – пояснил вышедший из задней двери одного из ресторанчиков мужчина, державший в руках большой пластиковый поддон, явно чем-то наполненный.
Заметив, что я не расслышала из-за ветра, он повторил более четко: – Нэко-кайги дэс.
– «Кошачье заседание»? Как заседание совета директоров компании? – уточнила я.
– Ага. Заседание кошачьих директоров, – ухмыльнулся мужчина и привычным движением выплеснул содержимое поддона на берег, стараясь не попасть в кошек.
Это были рыбьи головы, кишки и прочие обрезки с кухни. Кошки, только этого и ждавшие, спокойно поднялись со своих мест и направились к разбросанному угощению. Те, что прятались среди блоков, тоже вскоре появились.
«Нэко-кайги, – записала я в свой блокнот, – кошачье заседание».
Меня нередко спрашивают, как я собираю материал для своих текстов. Вообще-то, я довольно мало записываю, в основном запоминаю, потому что однажды записанное может потерять свежесть, как те рыбные обрезки, если кошки сразу же их не съедят. Вот и от этой сценки осталась только одна запись с иероглифическим пояснением – 猫会議. Когда дело касается новых слов, тут уж хочешь не хочешь, а приходится делать пометки.
Еще я довольно много фотографирую, потому что фотография сохраняет все детали обстановки и, стоит на нее взглянуть, пробуждает в памяти все события.
Особенно мне нравится фотографировать животных, потому что без животных в прозе, как в настоящей жизни, было бы ужасно тоскливо. Какой бы грустной ни была история, сидящий возле входа в лапшичную кот, терпеливо ожидающий своего хозяина, или кошка, живущая в старинном храме и выполняющая для прихожан роль маленького доброго божества, добавляют в нее оптимизма.
Можно подумать, что собак я люблю немного меньше, но в действительности это не так: собак попросту труднее фотографировать, потому что большинство из них постоянно вертятся. В своих путешествиях по Японии я встречала совсем немного спокойных собак, которых можно было сфотографировать. Одним из них был большой белый пес по кличке Робби, живущий в магазине игрушек в Иокогаме. По правде, он и сам вполне мог бы сойти за старую меховую игрушку. Сцену с ним я еще не придумала, поэтому Робби пока что не появлялся ни в одной из моих историй.
Кто-то из читателей однажды заметил, что у людей в моих книгах не всегда есть реальные прототипы, а вот у животных, похоже, всегда. Что ж, это не совсем так, просто образ персонажа зачастую слишком сложен, чтобы у него имелся единственный прототип, а с животными все гораздо проще. Некоторые из них не просятся в текст – кажется, они сами ненадолго выпрыгнули из какого-нибудь рассказа, чтобы, как сказала хозяйка одного жизнерадостного песика в городе Митака, «получить свою порцию поглаживаний» (я его не сфотографировала, так как он постоянно вертелся).
Думаю, что все дело здесь в эмоциях. Животные с их естественностью и непосредственностью вызывают эмоции, – а все, что вызывает у нас эмоции, заставляет работать наше воображение.
От прекрасной Анаит Григорян, автора романов «Посёлок на реке Оредеж», «Осьминог», «Смерть знает твоё имя»
Мур, ваш АСПИРИН
