"На полях" этого интервью высказаны мысли, способные в будущем стать центральными для огромного армяно-европейского диалога.
Этот диалог важнейший на данном историческом этапе; правда, он не эксклюзивный, есть еще и другие диалоги, и совсем не платонические.
Например, с Россией, с этой ржавой машиной смерти, в которой мы и украинцы оказались застрявшими поперек трескающихся жерновов...
Сразу скажу, что я полностью поддерживаю позицию и мнение Тиграна Хзмаляна практически по всем озвученным им вопросам.
Но у меня есть и дополнения.
"Наши" — это совсем не только Европа.
Метафизически, мир язатов и девов, т.е. ариев, мир Тенгри и духов, то есть тюрок, мир Эль Эльон, т.е. весь семитский мир — все они тоже наши, и со всеми ними у нас обязательно должен быть отдельный, глубокий и содержательный диалог.
Мы небольшой народ на небольшом, но важнейшем на планете участке земли. Что мы можем дать миру? Экономика и такое прочее не в счет, этого у нас пока нет, да и того, что есть, не так уж много. Но кое-что важное все же есть: мы можем любому народу в мире раскрыть его истинную сущность и предназначение.
Мы не наделяем никого своей идеей, но мы помним, как всё было замыслено изначально, и могли бы делиться своей памятью.
Как сын приходит к отцу и спрашивает — папа, кто я? Папа, какой я национальности? Папа, чем особенна моя культура? Папа, в чем моя ценность? И папа отвечает, наставляет, учит, направляет. Если это, конечно, папа, а не отсутствующий антисоциальный элемент, каких в нашем мире, к сожалению, очень много.
Папа в здравом уме никогда не называет своего сына чужим. Правда, ум бывает и нездравым.
Неблагоразумные дети часто отвергают родителей не только из-за сложного комплекса взаимоотношений родителей и детей, самоутверждения и так далее. Неразумные дети отвергают родителей еще и потому, что родители впадают в дегенеративный тиранический маразм.
Армения, порождающая Европу и пребывающая в онтологическом единстве с ней, впала в подобный маразм очень рано, отвергнув саму себя и попытавшись стать кем-то из своих потомков. Расплата за это настигла нас незамедлительно: за отказ быть собой мы получили тысячелетие порабощения, из которого медленно и со скрипом выбираемся лишь сейчас.
Мы, конечно, не "папа" этому миру в прямом смысле, но мы культура, которая, при всех своих проблемах, находимся здесь достаточно давно, что налагает на нас ответственность, которой нет у других народов.
И пусть сегодня политически очень важно восстановление любых возможных мостов с Европой, нам невероятно важно и необходимо учиться говорить со всеми. Вести диалог, общаться, влиять, вспоминать, напоминать и приближать исправление нашего мира настолько, насколько это возможно.
Единственно, с кем не может быть никакого разговора — это Россия, потому что она сейчас преисполнена лжи, а с ложью нечего и не о чем говорить.
Поговорим лет через сто.