— Добрый вечер, миссис Гребнер, — с фальшивой улыбкой приветствует пожилую женщину Дазай.
— Рады видеть вас, — не так уверено, добавляет Чуя. Не то, чтобы он привык ходить на подобного рода миссии. За предыдущие полгода, что он был в мафии, он в основном разбирался с людьми с помощью физической силы. На что-то, где нужно натягивать улыбки и притворяться, был горазд Осаму. Сегодня утром приказ поступил для них двоих, и Чуя не собирался отказывать боссу. Рождественский ужин с вдовой одного из должников мафии и всех её друзей, которые могут быть в этом замешаны. Ничего, кроме установки скрытых камер, от них не требовалось. Но это всё равно разнилось с тем, к чему привык Накахара.
Они садятся за большой круглый стол, который накрыт по всем правилам светских вечеров и заставлен всеми видами праздничных декораций. Не то, чтобы Чуя хоть раз бывал на этих самых светских вечерах, но выглядит всё достаточно пафосно. Они в дорогих костюмах, даже с тем, как нелепо это смотрятся на подростках, представившись детьми одного из бывших коллег Гребнера. И это то, как они вынуждены отпраздновать своё Рождество из-за работы.
— Прошло слишком много времени, чтобы приносить свои соболезнования, но всё же, — немного склоняя голову, произносит Осаму, мастерски орудуют ножом в правой руке, чтобы разрезать свой кусок мяса.
Чуя даже не скрывает того, что таращиться на него. Конечно, это блять, удивляет, потому что при нём Дазай ел руками, вытирая их об пиджак. Чуя не разу не слышал от него чего-то типа банальных «спасибо» и «пожалуйста» не говоря уже о том, что он обращался к Хироцу как «старина», а к большой половину работников портовой мафии старше его раза в три, на «эй, ты».
— Всё же я очень благодарна вам, маль—
Женщину перебивает громкий звук разбивающейся тарелки, которая упала у Чуи из рук. Накахара никогда не был бескультурным, но видеть больше ложек и вилок перед собой, чем в принципе есть в его небольшой квартирке в общежитии мафии, ну как минимум непривычно. Он понятия не имеет, как должен себя вести. И на кой чёрт ему лишняя посуда.
— Прошу простить моего брата, — снисходительным тоном говорит Дазай, одаривая Чуя таким взглядом, будто он самый неотёсанный дикарь, который только существует. — разные мамы, видимо, это возымело своих последствий. О, и плюс он всегда прогуливал уроки этикета в нашей школе, — прикрывая рот рукой, шепчет Осаму.
Женский хохот заполняет комнату.
— Заткнись, клоун, — цедит Чуя сквозь зубы. Получается немного громче, чем ему бы хотелось. Он видел пару удивленных взглядов в свою сторону, стараясь просто их игнорировать. Ему никогда не было так стыдно, даже зная, что эти люди буквально могут быть потенциальными трупами.
Он был, безусловно, хорошо в рукопашном бою, и он мог бы обчистить сотню карманов за полчаса, оставаясь незамеченным, убить десятки врагов мафии, не прикладывая больших усилий, пролезь на закрытую территорию так, что даже камеры не заметят, да черт, он даже спеть песню смог бы лучше, чем разговаривать с окружающими его снобами, держа наглаженный платок на своих коленях. Это не то, чему его учили, когда он только вступил в ряды мафии. Это и на то, что он ожидал, что знает и умеет Дазай.
— Я надеюсь, вам не покажется невежливым, если мы удалимся на пару минут, — вставая, изо стала интересуется Дазай, как только закончил с жучком, который приклеил под стол.
— Конечно, — кивает хозяйка дома, явно приятно расположена к двум парням подросткам.
— Что это было? — требовательно спрашивает Чуя, когда они идут по длинному коридору в поиске спальни, чтобы заняться камерами.
— Что было что? — открывая нужную дверь, самым непонимающим тоном спрашивает Осаму.
— То есть ты умеешь быть типа человеком, а не кем-то подобным ему?
— Оу, Чуя, — театрально, хватается за сердце Дазай. — Неужели ты думаешь, что если сам вырос без знаний хорошего тона, то и мне стоит?!
— Господи, нашелся выскочка отличник, — закатывает глаза Накахара. — Что ещё? Китайский? Скрипка?
— Оу, ты считаешь меня послушным отличником? — только и переспрашивает Осаму.