На такие гастроли его популярности хватало, посещаемость варьировалась от пары десятков до пары сотен человек, диски издавались на «Выргороде», через внешние ресурсы наладить распространение музыки не удавалось – только вот Балабанов взял в «Кочегара» пару песен, да ещё всякие интервью и публикации в локальных СМИ. Разъезды были не в минус, но и стабильного дохода не приносили, особенно с учётом описанного в книге лёгкого отношения Лукича к деньгам, которые он охотно тратил в дружеском кругу, проставлялся или помогал кому-то. В Воронеже, где Лукич имел семейный очаг последние годы жизни, была обычная работа (с тех времён помню историю про прораба на стройке).
Весь порядок жизни складывался под особенности характера музыканта, можно, конечно, сказать, что выстроен он был весьма успешно с точки зрения необходимого драйва, но он же его, выходит, и сгубил – возьми он для поправки здоровья перерыв от разъездов на несколько лет, всё вполне могло бы быть хорошо, но сила обратного затягивания действовала по своим законам. Индивидуальность пути делает книгу ярче и интереснее, хотя активно гастролирующих исполнителей много даже в ближнем музыкальном кругу (Манагер до сих пор не растерял былой лихости и продолжает кататься по сей день, как и Умка), у каждого всё работает по-своему. У Лукича на первом месте были дружеская атмосфера и посиделки, а кто-то вне сцены выбирает минимальное взаимодействие или строго относится к финансовым вопросам. Его бэкграунд летовского круга как способствовал целям жизни (открывал некоторые двери и приводил публику), так и мешал (ожидания старого панк-материала на концертах, бесконечные расспросы фанатов о Егоре и Янке), во втором случае нести прошлое приходилось как крест, включая старое название «Чёрный Лукич».
Да, ещё в книге описан неочевидный с позиций сибирского панка круг музыкантов – во многих городах были дружественные группы, с кем-то вместе выступал, этот преимущественно рок-андеграунд второй половины девяностых и нулевых вмещает множество малоизвестных и ярких авторов. Упора на рассказ о музыкальном окружении в книге не делается, но имена мелькают, а некоторые являются рассказчиками. Мне было приятно встречать знакомые фамилии (в редких случаях – лично знакомых людей, иногда – виденных на концертах, в остальном знакомых заочно через творчество или деятельность): Алексея Экзича, Сергея Жулидова, Захара Мухина, Владимира Белканова, Глеба Успенского, Друида (хотя его мемуары читал отдельно, тут из них выписка) и Оптимиста, Гордона, ну и, конечно, близкий сибирский круг: Андрюшкина, Шао, Анну Владыкину и Юлию Шерстобитову, Доронина из «СиБЕ», Каргаполова и Джексона, Аркадия Кузнецова, Алексея Раждаева, Манагера, Чумакову.
Книга вышла в издательстве «Умка пресс», то есть издана самой Умкой, и является частью грядущей её ещё более большой работы для «Выргорода» про Лукича, где будут добавлены его интервью и другие материалы. Не знаю, войдёт ли она туда в неизменном виде или с каким-то исключениями/добавками, сейчас материал можно назвать сыроватым и не претендующим на исчерпывающую картину, но в таком виде его читать не менее прекрасно, а объём работы даже на этом этапе производит огромное впечатление. В конце представлен обильный фото-блок, включающий редкие семейные фотографии. В широкие сети распространения настоящая версия книги не попадала, за приобретением лучше всего обращаться к самой Умке, ну или дождаться расширенного издания.
(часть 2/2)
Весь порядок жизни складывался под особенности характера музыканта, можно, конечно, сказать, что выстроен он был весьма успешно с точки зрения необходимого драйва, но он же его, выходит, и сгубил – возьми он для поправки здоровья перерыв от разъездов на несколько лет, всё вполне могло бы быть хорошо, но сила обратного затягивания действовала по своим законам. Индивидуальность пути делает книгу ярче и интереснее, хотя активно гастролирующих исполнителей много даже в ближнем музыкальном кругу (Манагер до сих пор не растерял былой лихости и продолжает кататься по сей день, как и Умка), у каждого всё работает по-своему. У Лукича на первом месте были дружеская атмосфера и посиделки, а кто-то вне сцены выбирает минимальное взаимодействие или строго относится к финансовым вопросам. Его бэкграунд летовского круга как способствовал целям жизни (открывал некоторые двери и приводил публику), так и мешал (ожидания старого панк-материала на концертах, бесконечные расспросы фанатов о Егоре и Янке), во втором случае нести прошлое приходилось как крест, включая старое название «Чёрный Лукич».
Да, ещё в книге описан неочевидный с позиций сибирского панка круг музыкантов – во многих городах были дружественные группы, с кем-то вместе выступал, этот преимущественно рок-андеграунд второй половины девяностых и нулевых вмещает множество малоизвестных и ярких авторов. Упора на рассказ о музыкальном окружении в книге не делается, но имена мелькают, а некоторые являются рассказчиками. Мне было приятно встречать знакомые фамилии (в редких случаях – лично знакомых людей, иногда – виденных на концертах, в остальном знакомых заочно через творчество или деятельность): Алексея Экзича, Сергея Жулидова, Захара Мухина, Владимира Белканова, Глеба Успенского, Друида (хотя его мемуары читал отдельно, тут из них выписка) и Оптимиста, Гордона, ну и, конечно, близкий сибирский круг: Андрюшкина, Шао, Анну Владыкину и Юлию Шерстобитову, Доронина из «СиБЕ», Каргаполова и Джексона, Аркадия Кузнецова, Алексея Раждаева, Манагера, Чумакову.
Книга вышла в издательстве «Умка пресс», то есть издана самой Умкой, и является частью грядущей её ещё более большой работы для «Выргорода» про Лукича, где будут добавлены его интервью и другие материалы. Не знаю, войдёт ли она туда в неизменном виде или с каким-то исключениями/добавками, сейчас материал можно назвать сыроватым и не претендующим на исчерпывающую картину, но в таком виде его читать не менее прекрасно, а объём работы даже на этом этапе производит огромное впечатление. В конце представлен обильный фото-блок, включающий редкие семейные фотографии. В широкие сети распространения настоящая версия книги не попадала, за приобретением лучше всего обращаться к самой Умке, ну или дождаться расширенного издания.
(часть 2/2)
