лунная соната.

ты?

[рыцарь⚔] i.
никогда не сдаваться;; уставший нежный взгляд;; склонность к долгим гиперфиксациям;; сдерживать обещания;; «не надо, я сам(а)»;; длительное молчание;; боязнь разочаровать;; всегда бить в ответ;; излишнее самопожертвование;; тяжелое детство;; массивные украшения;; привкус металла;; проблемы с агрессией;; мозоли на руках;; частые ушибы;; сила воли;; собачья верность;; серебро.

[поэт🪶] ii.
эскапизм;; коллекция редких камней;; ветреность и лёгкость;; подмечать малейшие детали;; вязаные вещи;; запах дождя и книг;; вы явно родились не в то время не в том месте;; один — не значит одинок;;«лови момент»;; фольклор;; внешне хаос, внутри — покой;; боязнь уязвимости;; здравомыслие — это слишком просто;; чернила на щеке;; импровизация.

[правитель🏛] iii.
омерзительна лесть;; «этого недостаточно»;; шелк;; отличная выдержка;; красный бархат;; тот, в ком нуждается каждый;; душа компании;; много несбывшихся мечт;; ноющая, но гордая осанка;; театры по выходным;; «критика не для меня»;; изысканные предпочтения;; тяжёлая корона — символ большого обременения;; золото.

спать, рождественский гусь,
отвернувшись к стене,
с темнотой на спине,
разжигая, как искорки бус,
свой хрусталик во сне.

ни волхвов, ни осла,
ни звезды, ни пурги,
что младенца от смерти спасла,
расходясь, как круги
от удара весла.

расходясь будто нимб
в шумной чаще лесной
к белым платьицам нимф,
и зимой, и весной
разрезать белизной
ленты вздувшихся лимф
за больничной стеной.

спи, рождественский гусь.
Засыпай поскорей.
сновидений не трусь
между двух батарей,
между яблок и слив
два крыла расстелив,
головой в сельдерей.

это песня сверчка
в красном плинтусе тут,
словно пенье большого смычка,
ибо звуки растут,
как сверканье зрачка
сквозь большой институт.

«спать, рождественский гусь,
потому что боюсь
клюва — возле стены
в облаках простыни,
рядом с плинтусом тут,
где рулады растут,
где я громко пою
эту песню мою».

нимб пускает круги
наподобье пурги,
друг за другом вослед
за две тысячи лет,
достигая ума,
как двойная зима:
вроде зимних долин
край, где царь — инсулин.

здесь, в палате шестой,
встав на страшный постой
в белом царстве спрятанных лиц,
ночь белеет ключом
пополам с главврачом ужас тел от больниц,
облаков — от глазниц,
насекомых — от птиц.


— Иосиф Бродский.

я передумала, одевайся обратно и погляди на мою коллекцию бархатных пони filly, которые по сей день радуют моего внутренного ребенка, на книги про китайскую мифологию и на фарфоровый чайный сервиз. пожалуйста.

новый канал‼️

человечеству очень не повезло, ибо у меня только одна жизнь, а следовательно не так много времени, чтобы быть астрономом, преподавателем, патологоанатомом, историком, философом, моделью, художником, редактором, критиком, детективом, режиссером, киллером, актером, инженером, психиатром и переворачивателем пингвинов
одновременно.

когда они говорят «я люблю тебя», но в песне Radiohead’ов ты слышишь
«she looks like the real thing
she tastes like the real thing.»

love is...
when you associate her with your favourite David Bowie songs.

i’m not a violent dog.
i don’t know why i bite.

когда умру, я прилечу к тебе на балкон белой полярной совой, изучающе смотрящей на тебя по ночам.
буду больно кусать твои пальцы, а затем покорно опускать голову, доверяя. я покажу тебе дорогу в зимнем лесу и начну класть мертвых мышей прямо на твою постель. из добрых побуждений, конечно же.

новый канал

[птицы] такие странные!
одни громко поют и привлекают к себе много внимания, другие являются очень умными и имеют необычный окрас,
но стоит кому-то протянуть к ним руку чуть ближе — тут же пугаются и улетают прочь.

бывает, подмечаешь человека, разглядывая ясным днем в волосах его серые пряди среди густой, черной синевы и понимаешь, вы — разные часовые пояса. но седина эта отнюдь не от старости, просто человек явно торопится куда-то не туда, затмевая обязанностями весь светофор из ярких мечт.
однажды, когда наше [вечно куда-то спешащее] время остановится, люди такие навсегда от нас отстанут, так и застыв в этой неосязаемой бесконечности, словно заколдованный мрамор.

о, как я страшусь этих «успею-пожить-потом-людей». когда-нибудь они погаснут и закончатся, как заканчивается по вечерам солнце, но нового дня отнюдь не будет, и, не видя даже белой надписи «старт» чуть дальше своего носа, их разум обратится в блаженное ничего куда быстрее их тела.

ты — век или секунда? минутная слабость или длительная, уверенная в себе стабильность?
мысли о такой скоротечной гадости наводят ужас получше тьмы за закрытыми вèками, но не это самое печальное:
некоторые просто не успевают жить.

я — лишь спутник, что движет волнами;
самый близкий в шагах до Земли.
мне присуще смотреть увяданье,
сон и яркие звезды вдали.

каждый грубый удар метеоров,
астероидов, мелких комет
выдержу, ни сказав даже слова:
всё равно больше выбора нет.

но когда моё время закончится,
а останки скрошатся в пыль,
я пойму — в мире нет одиночества,
ибо рядом всегда будешь ты:

Солнце — лучшая часть дня для каждого.
то мерило, та часть красоты
за которую я сгорю заживо,
до последнего помня черты

рыжих ярких лучей, словно волосы
и тепла, что касается уст.
мне не нужно твоего голоса —
хватит буйного жжения чувств.

мы тела с хаотичной судьбою.
неизменным тот факт остается:
ты — взойдешь, я — любуюсь тобою,

как Луна, полюбившая Солнце.


#ternovyuстихи

надеюсь, смотря на снегопад в серый петербургский день; заглядывая в дальний угол своего шкафа в поисках черной кожаной лётной куртки; читая размышления Достоевского о том, что есть истинная вера; слыша ядовитый сарказм где-то за углом или строчки песен «type o negative»; бросая скорый взгляд на белые больничные халаты в поликлиниках; надевая кольца цвета серебра со змеиными мордами; целуя носом стол от усталости; сидя на балконе с ледяными от мороси пятками после томных прогулок; попивая чай из китайского набора для церемонии; захлёбываясь смехом от неудачных попыток правильно произнести слова на разных языках,
ты будешь вспоминать моё имя.

вместо неба нам — черное солнце,
что согреет осколки души.
в нашем мире никто не смеется,
в нашем мире никто не грешил.

окружая себя лишь свечами,
бог услышит все наши мольбы.
я прошу тебя, хватит печали.
я шепчу тебе: «хватит войны».

нам церковный хор дарит надежды,
но все знают какой дальше путь…

дорогой, я не буду как прежде.
дорогой, нас уже не вернуть.

#ternovyuстихи

если сильно хочется испугать меня на хеллоуин, то я до ужаса боюсь здорового сна и книг с твердым переплетом.

мы — привычки.
нервное пробуждение раньше будильника, вредное курение в 21:22 на балконе, чуткое поглядывание на расписание одних и тех же остановок, нежелание менять привычный маршрут. мы — размеренный шаг в нелюдимых парках по субботам и быстрые записи в тетрадях за пару часов до сдачи дедлайнов; маленькие кусочки брошюр в карманах, скомканные пальцами, но никак не выброшенные.

мы — надежды.
изнеженные взгляды и постоянные поиски того времени, которого всегда почему-то не хватает. мы — маленькие свечи в торте и тихий шепот одного и того же желания; разглядывание звезд в чернильном небе и маленький серебряный крестик на шее.

мы — мгновения,
те самые, что длятся на пять секунд дольше, чем есть на самом деле. мы — новые знакомства и неловкие смешки, излюбленные места с особенными сердцу людьми, покупки желанных книг и украшений, к которым еще не скоро вернемся.

мы и есть жизнь.

https://t.me/ternovyuvenez/176

новый канал (!!)

запомните, мы не говорим «учусь на постоянной основе, ем раз в день [дай бог грифель от карандаша] и порчу режим сна настолько, что он сам восстанавливается. я чувствую, как каждый вечер крошится мой позвоночник и моих знаний достаточно, чтобы захватить мир, но мои силы ограничиваются лишь скудной прогулкой от письменного стола до кровати»,
мы говорим «smart, responsible & hot person».

когда я ставила себе цель стать хирургом в детстве, мне казалось это чем-то более реалистичным.
сейчас же, вместо окровавленного халата все руки в чернилах, на столе ошмётки листов, яркий свет режет зрение. я роюсь где-то глубоко в собственных мыслях, тихонько ощупывая пальцами самые болезненные из них.

всё такой же. уставший.
хирург писатель.

«я строил дома, я летал на ракетах;
ловил я руками все звёзды и был
тем, кто ощущал сладкий вкус лишь победы.
ты знала про войны? всех я усмирил.

был умником, даже без знаний со школы
примеры решал, остальных всех учил.
я получал дозы не зная уколов,
и лучше всех жизнь эту точно прожил.

о, милая, знала ли ты про удачу?
она вся моя, с головы и до пят!
я много раз прятал от вас все заначки,
я врал, убивал я, но не был распят.

во мне гениального много, и, знаешь,
несу я как бремя весь этот венец!
ты что ли не видишь, как сильно батрачу?», —
сказал мне всё это когда-то отец.

и всё это здорово было, конечно,
горжусь, несомненно, но вот вопрос всплыл:
не мне делать вывод ужасный, поспешный,
но всё-таки,
папа,
где же ты был?

#ternovyuстихи

мать говорит Христу:
— ты мой сын или мой
Бог? ты прибит к кресту.
как я пойду домой?
как ступлю на порог,
не поняв, не решив:
ты мой сын или Бог?
то есть, мёртв или жив?
он говорит в ответ:
— мёртвый или живой,
разницы, жено, нет.
сын или Бог, я твой.

— Иосиф Бродский.

мы никогда друг друга не вернём, но никогда друг друга не забудем.

серое небо августа и свежая сырость;; торопливый шаг в сторону остановки и долгожданное, слегка прокуренное «здравствуй», встречающее меня на пороге.
а после — долгое ожидание, даже, можно сказать, томление, во время которого постоянно думаешь лишь о своём чёрном пальто, на рукавах которого ещё с прошлого года осела кошачья шерсть, и о маленьких золотых часах, больше напоминающих сейчас таймер: раз-два, раз-два,
тик-так, тик-так...

…совсем скоро осень.