Поздняя ночь за окном стояла, темно и холодно. Дождь продолжал стучать по крыше кареты, создавая своеобразную колыбельную, под которую только Джон не мог уснуть. Парень на удивление бодр и полон энергии, смотря на дорогу в небольшое окошко, завешанное бархатными шторками, он размышлял.
Грязь и очертания деревьев, ветвистых и пышных кустов, на поплывшей от глины дороги, это всё, что смог разглядеть он через тьму, освещаемый керосиновой лампой, висевший возле кучера спереди. Спать сейчас нельзя. Джон сидел и рассуждал, пока его "верные" спутники из полтора бравых войнов, второй слеп на один глаз, нянки-паникёрши, который каждый шаг воспринимал как угрозу жизни маленького и беззащитного Харриса, и кучер. Джону казался последний — самым приемлемым. Мужичок лет тридцати, который то и делал, что вёз и вёз себе тихонько, ни ему, ни себе не мешал.
"Нужно как-то решать проблему с невесткой..." — продолжал раздумывать Джон: "Раз увильнуть не получилось, то придётся действовать по другому, хитрить."
Парень вновь взглянул на спящих рядом телохранителей и няньки. Они тихо-мирно сопели под ухом Джона, наконец, некое подобие на тишину, в которой он так нуждался в последнее время. Отец пытался женить Харриса на дочке герцога его друга. Одна только мысль об этом Джона сразу в дрожь бросает, но не от страха или нежного трепета сердца, а от злости и обиды, в тот момент кулаки сами собой сжимаются, чтобы хотябы немного сдержать нарастающее раздражение.
"Я не настолько жесток, чтобы убивать её, как это сделал Хрод, но и жить с этой расфуфыренной цацой не собираюсь!" — тут карету резко наклонило в сторону – наехали на очередную ямку: "Может, спровоцировать её на измену, чтобы сама от меня отвяла?" — колымагу опять шатнуло, Джон вновь заматал головой, пытаясь сконцентрироваться на своих мыслях.
Тут карета и вовсе остановилась. Да резко так, что парень чуть не ударился лбом о стенку. Нянька, что видимо проснулся из-за того, что его перестало укачивать, встрепенулся, и, вздёрнув шторку, выглянул на улицу, чтобы у кучера спросить, что не так, мол, почему остановились. Джон тоже потянулся к окошку, как вдруг мужик повалился на спину, а во лбу — стрела. Дядька даже пикнуть не успел, как из его головы кровь лилась, а глаза закатились, глубоко засела. Джон резко отскочил назад, одноглазый дед, который сам проснулся совсем недавно, потянулся за оружием, увидев на полу тесной кареты тело няньки.
— Какого?! — только и смог вскрикнуть дед, пихая локтем под бок товарища. — Вставай давай!
— Эй, ну ты чего, а?... А... — длинобородый брюнет, спавший в обнимку с мечом, застыл, смотря на пол, залитый кровью.
Мужики тут же подскочили и выбежали на улицу под проливной дождь. Кто-то, похоже, приметил одинокую повозку в ночи и решил поживиться на ней. А карета-то белая, украшенная золотыми узорами, походящие на трихиты, нарисовыванные природой на окнах. Темнота и ливень давали огромное преимущество недоброжелателю, чтобы незаметно скрыться и так же неожиданно напасть со стороны. Послышались быстрые, короткие шаги, кружившие вокруг кареты, затем приглашённые стуком капель удары, крики.
"Это мой шанс! Если не заметят, то смогу сбежать и избежать этой проклятой свадьбы!" — Быстро сообразил Джон, переступая через окровавленное тело.
Он снял с шеи мёртвого зеркальце, которое нянька носил всегда с собой на златой цепи. Парень вытащил стекляшку наружу, смотря в отражение; со стороны кучера никого, вся драка разворачивалась за каретой. Джон, убедившись что его должны заметить, рванул вперёд, в сторону леса, решив на ходу, что когда переждёт заворушку, то дальше пойдёт по дороге, какая-нибудь деревенька должна была попасться на пути, а уже там и будет решать, что делать дальше.
Как только парень оказался на улице, даже макушка не успела намокнуть, как его схватили за шиворот и повалили на траву спиной, крепко наступив на грудь, почти на шею, тяжёлым сапогом.
Читать продолжение @Deanaplaze
