О полигамии и групповом сексе:
Нередко слышу патриархальный тейк, что мужскому гендеру свойственна полигамия и измены, — мол это наша инстинктивная прошивка. Дескать пока женщина может произвести одного ребенка, мужчина может осеменить сотню женщин, поэтому мужская измена менее осудительна, чем женская.
Это является сознательно культивируемым популизмом МЕЙД ИН МЕН, поскольку на самом деле, чисто инстинктивно, полигамия свойственна женщинам точно в той же степени как и мужчинам. Более того, у женщин она даже более оправдана. И чтобы разобраться в этой коллизии, покрытой засохшей малафьей и секрецией, сравним современный и первобытный социумы:
Современная женщина защищена государством, опоясывающим её подушкой безопасности в виде брачных договоров, мат.капитала, детских пособий, алиментов и т.д. Де-юре она защищена настолько, что гарантированно сможет выжить с грудным младенцем, даже если останется одна. Естественно, что все эти софты были недоступны в древности.
Если первобытная женщина по той или иной причине оставалась без своего мужчины, это означало верную смерть для нее и ее потомства, поскольку в лице отца они теряли своего главного попечителя. Поэтому самке было выгодно трахаться с разными самцами, как бы выстраивая внутриплеменные групповые браки, как стая верветок.
Грубо говоря, чем больше у самки ёбырей, тем больше у её детенышей отцов. Если один из них пал в охоте на мамонта — не беда, у пиздюка есть еще минимум 3-4 бати, а у самки 3-4 кормильца. В какой-то степени этот атавизм сохранился и сегодня, когда помимо биологического отца ребенок нуждается в заместителе. Как правило это может быть старший друг, брат, тренер или банально кумир с экрана.
Получается такой рафинированный первобытный коммунизм, наполненный первобытными шлюшками-комсомолками, которые и подумать не могли о целомудрии, моногамии, привязке к одному мужчине и прочих навязанных патриархатом готтентотских штампах. Все эти нарративы появятся позже, с переходом к аграрно-оседлому обществу, но об этом подискутируем в другой части.