Æ

каждый день, превозмогая боль и разум, тоску и злобу,
наступая на грабли, чувствуя внутреннюю войну,
я просыпаюсь, открываю глаза, чтобы
прокричать о том, как сильно тебя люблю.

убегая от подлости, ужаса, былого предательства,
раздирая в кровь глотку, с раскалёнными реками вен,
я просыпаюсь от главного обязательства:
прокричать, что люблю и не требую ничего взамен.

разбегаясь и прыгая в бездну, расправив крылья как руки,
чувствуя сердца стук, как будто оно взорвется,
я просыпаюсь сквозь слёзы, озноб и муки,
прокричать о том, что люблю, и оно без тебя не бьется.

я улыбаюсь только тебе и богу, чтоб подытожить,
о любви к нему я умею теперь молчать.
а тебя я так- не заткнуть и не уничтожить,
и по правде сказать, не хочу об этом кричать.

поборов внутри все темное, я становлюсь светлее,
а когда пишу о тебе- сияю небесным светом,
никого на свете любимее и милее,
ты ведь знаешь какая ты- особенно каждым летом.

обуздав этот громкий крик, я молчу с тобой у высотки,
вся Москва состоит из пробок и из любви.
я не знаю, что у меня внутри, кем я создан, придуман, соткан,
но из всего, что важно- у меня остаёшься ты

…почему-то никто не понимает стариковских моих речей,
у кого мне здесь вымолить, выреветь, выпросить ответ,
на вопрос: что же делать, куда брести и главное — зачем,
что же мне делать в мире,

в котором
тебя
нет?

сколько бы лет ни прошло, ты становишься всё дороже,
без тебя дом пуст, ветер скулит за окном от сих до сих.
боль отвоёвывает каждый сантиметр кожи,
и противиться ей у меня больше не остаётся сил.

видимо, отведено судьбой мне — помнить тебя веками,
вздрагивать каждый раз, когда ветер сквозит через дверной проём»

Джо кладёт письмо на холодный могильный камень,
много курит,
щурится на закат
и долго думает
о своём

«у меня к тебе вместо чувств - вечность,
моя бесконечность,
имею ли право видеть
в тебе
весь свет?
если до тебя не различал ни тьму,
ни один рассвет»

После работы, очень уставший, я снова приезжаю к тебе, обними меня, чтобы каждый человек завидовал только мне

Моя хрупкая девочка делает вид , что сердце ее из стали.
Но в душе отпечатки вселенских обид, и глаза утопают в печали.
От меня никуда не скрыться, не деться, так скажи , куда ты бежишь ?

Ты молчишь о том, что чувствуешь сердцем, а я чувствую, о чем ты молчишь.
Не держи все в себе, ты с головой
тонешь в омуте неудач.
Сядь напротив, поговори со мной, хочешь - гневайся , хочешь - поплачь.

Если все же мне верить - тебе не под силу, пусти пулю мне прямо в висок.
Твои тайны с собой унесу я в могилу,
не колеблясь спускай курок .
Сядь напротив , излей неспокойную душу , расскажи о том, что тревожит.

Я часами готов тебя слушать и слушать, знать, что мучает, что тебя гложет.
Если б мог, я забрал бы твою тоску, я бы боль всю твою перенял.
Лишь бы вновь расцвела ты, подобно цветку, лишь бы взор твой вновь засиял.

Моя хрупкая девочка делает вид, что душа не охвачена мглой.
Но, где больно, как ни скрывай - болит.
Поделись
этой болью
со мной

и в богатстве, и в бедности
я твой самый ярый тыл,
ты - самое ценное
среди ценностей,
что я обрел,
и полюбил

каждую зиму, всё сердце знобило
каждый декабрь начинаю писать:
«ты самое лучшее,
что со мной
происходило»

подпись:
/декабрь какого-то года.

я вновь продолжаю тебя искать/

я писал ей прекрасные,нежные письма, говорил,что она — мой маяк в темноте.
она самая важная,
нужная,
близкая.
она — радость объятий и ужас потерь.

я любил её жутко — без страха,без меры.
в ней одной были жизнь,и спасенье,и кров.
я любил её,будто она — моя Вера,словно я — до безумья влюбленный Желтков.

всё былое в момент оказалось забыто,я за ней был готов,не колеблясь,идти.
я любил её,будто она — Маргарита,словно я — её Мастер,сошедший с пути.

этой нежности было до ужаса мало,
(всё заветные фразы безумно просты)
я любил её,будто она - моя Лара,я - Живаго,
что ей посвящает стихи.

меня что-то вело,заставляя быть смелым,
я любил её,будто она — моя Бэла, я — Григорий Печорин,забывший покой.

а те, кто нам очень дорог,
от кого остался лишь номер в телефоне,
без кого на этой земле становится страшно пусто,
никогда не умрут
назло вселенским законам,
и даже сейчас в нашей жизни незримо присутствуют.

нам до них больше не дозвониться утром,
как раньше не получится заехать к ним между делом,
нам бы вернуть их хотя бы на минуту,
и сказать всё то, что при жизни мы не успели.

они теперь свободны от мирских хлопот,
от болезней и боли, что сдавливает грудь,
с ними по облаку бродит твой вредный пушистый кот,
он приходит к тебе под бок,
когда ты не можешь уснуть.

представляешь, там у них тоже лето, тополиный пух, играет вальс,
плещется море, солнце сияет в конце тоннеля,
только обещай о них не плакать до красных глаз,
ты знаешь: они этого меньше всего хотели.

они уходят, а их любовь не умирает,
представь их родные лица и станет тепло и светло.
они предупреждают нас об опасностях,
когда мы стоим у края,
закрывают от боли прозрачным своим крылом.

самые близкие остаются навечно в сердце,
это только кажется, что они теперь чудовищно далеко,
если взглянуть на небо и приглядеться,
ты увидишь, как они тебе машут рукой

Расскажи, как тебе там не спится. Как тишина окутывает тебя, но все равно не дает покоя. Как руки тянутся к теплу, к знакомому запаху, к моему голосу, который звучит где-то на грани сна и реальности

😒

🥹

.

Эстер пишет:
«Не приходи ко мне, Бернард.
Я привыкла одна провожать закат,
и моим стихам - доныне никто не рад.
Твоих писем на моем столе уже порядка ста,
я прочту их завтра,
но «завтра» продолжается уже века».

Бернард пишет:
"В твоё отсутствие разрушилось всё, что я строил с тобой,
и рассветы-закаты провожаются без меня.
Милая Эстер, если бы мог, я пошёл бы другой тропой,
но сердце любит, и помнит тебя".

Эстер пишет:
«Все выглядит так будто планеты дрожат
спуская с небес на землю град.
Дорогой Бернард, я знаю, слова - вода.
Ты мне никогда не был рад.
Мы делим планету по частям.
Этот край твой и для твоих дам.
А этот оставим мне,
для моей любви и бесконечных драм».

Бернард пишет:
"Я любил тебя так, что мир безобразно мал,
и что самое страшное, — слова твои, как чума.
Отдаются горечью в сердце, прячутся за обман.
Моя чистая Эстер, я ношу тебя в сердце, как цельный шрам".

Эстер пишет:
«Мой милый Бернард,
этот мир настолько без тебя прогнил,
что отдает маразмом в моей груди.
Я отдавалась в руки всем с яркой надписью на белом: «прошу меня полюбить».

А помнишь, как ты меня оставил разорвав между нами сердечную нить?
За это я тебя не прощу и оставлю в себе навечно гнить.
Ты говоришь, что сыт по горло этой болью
и надо бы отвлечься,
развлечься с этими дурами в знакомых тебе кабаках,
что целью твоей жизни без меня сейчас - это:
глушить печаль испанскими ромом
влюбляться в других и быть им рад.
Но это ведь твоя слабость, Бернард.
Давай я останусь у тебя в памяти ни с кем не схожей,
а просто прохожей, чтобы твою фальш в себя вобрать?»

Бернард потерян, Эстер, в нём не осталось сил.
Ни ром, ни табак, ни виски не лечат его тоски.
В каждой прохожей женщине, он ищет твои черты.
Добрая Эстер, право, без тебя ему мир не мил.
Бернард потерян, Эстер, гибель его манит,
и слабое тело его выбито из колеи.
Но милая Эстер, он твои письма хранит,
и горькой печалью в сердце читает твои стихи.
Бернард потерян, Эстер, без тебя его дом пустой.
Он не лечится книгой-холстом,
думает, что застой.
Эстер, чтоб ты не сказала, он знает, что ты права,
но ты не жди его, Эстер, в Бернарде нет добра.

Бернард, откуда в тебе эта пустота?
Помнится, когда я уходила, ты желал мне добра.
А теперь, в тебе только боль и тоска.
Неужели это и есть послевкусие меня?
Я люблю тебя, Бернард.
Люблю так, как не полюбит никто и никогда.
Но ты молчишь и своим молчанием
выбиваешь жизнь из меня.
За что ты меня так наказываешь?
Разве я тебе неверна?
Не уж то я тебя предала?
Но нет, Бернард, ты ведь знаешь меня.
Я буду любить тебя даже тогда,
когда от меня и моих писем
на земле не останется ни следа.
Но ты прав, в тебе нет добра
допивай последний ром,
глуши печаль дымом табака
и помни одно - я тебя в себя вобрала.

ты пускаешь мне пыль в глаза,
забывая, что я смотрю не глазами, а сердцем

«Там, где нет любви
Там пустота, пускай меня не знают»

🤍

моя милая Кэтрин,
я очень сильно скучал.
грозовой перевал без тебя совсем опустел.
и я бы причалил, вот только где наш причал?
с твоим уходом я еле остался цел.
вокруг лишь туман и раскатисто ноет гром,
за окном деревянным виднеется тусклый свет,
охотничий дом, где мы бывали вдвоём
у камина, которого больше нет.
здесь теперь по - другому пахнет, мрачнее ночь,
и еда стала слишком пресной, увы и ах,
если б только судьба мне могла помочь,
я бы снова носил тебя на руках.
среди утренней сырости снова срывал цветы,
и продрогший, до самого ада дарил тебе,
ничего мне не надо кроме твоей души,
без тебя и моя догорает в немом огне.

моя милая Кэтрин, за что,
скажи, почему?
у меня тебя отобрали, что не вернуть,
и сегодняшним вечером я снова просто усну,
лишь с надеждой на то, что жизнь смогу обмануть