ᴍᴀᴄʜɪɴɪᴄ ᴇᴍʙᴏᴅɪᴍᴇɴᴛ

Вторая Игра в кальмара мне понравилась намного больше, чем первая часть и вот почему.

Довольно банально будет сказать, что главная идея сериала — критика капитализма в целом и его восточноазиатской версии в частности: кредиторы, обирающие бедняков, северокорейские перебежчики и их семьи, а во втором сезоне ещё и пострадавшие от криптовалютных махинаций инфлюенсеры являются главными героями, которые противостоят Капиталу как кровавому спектаклю, рядящемуся в одежды свободного выбора и финансовых спекуляций.

Но во втором сезоне простая и эффективная линия повествования сменилась на ещё более революционный посыл — игры выигрываются не грубой силой, а кооперацией участников, бэкграунды которых имеют значение: бабуля, пережившая корейскую войну ловко перебирает шариками, бывший морпех был воспитал сёстрами, а значит знает как играть в условно женскую игру. Состояния беременности и перехода также играют важную роль в пролиферации территорий свободы и сближения угнетённых. Засланный в команду протагониста Ведущий игры ведёт философские диалоги с Сон Ки Хуном, пытаясь идеологически сломить героя своей версией либертарианско-нигилистической идеологии — все, кто ниже него, достойны смерти. Сон Ки Хун же, как герой в «Дураке» Быкова, пытается безуспешно побудить игроков на революцию против администраторов игры, но поскольку теперь власть даёт возможность иллюзии демократии (выбора продолжать игру или нет) после каждой игры, то противостояние между игроками впервые носит политический характер. Уже нет гопников и бедняков, идущих за деньгами в кубышке — теперь культ смерти в лице проигравшихся бизнесменов и наглых реперов с миллиардными долгами готов убить всех, но спасти свои прибыли.

Тем ценнее становятся сцены, когда игроки болеют за успех других команд против машины насилия, преодолевают гендерные предрассудки, поддерживают жест восстания Сон Ки Хуна. И хотя революция становится прерванной из-за внедрения в боевой отряд Ведущего, метаигра о капитализме далека от завершения. Ведь Капитал ретерриторизирует любое насилие, направленное угнетёнными против самих себя и жёстко подавляет любые попытки переписывания правил и взятия инициативы в свои собственные руки, будь то в играх, технологических индустриях, самоуправлении.

В чешском мультике про Кротика нашлись симондоновские аффекты.

В серии «Кротик и автомобиль» Кротик вылезает из своей норки и оказывается внутри оживлённого чехословацкого города, сторонится автомобилей, шагает по бетону и рассматривает механических гигантов. но со временем звуки машин и звуки Кротика сливаются воедино и вот уже мохнатый зверёк с увлечением изучает внутренности мотора и своды подвесок, осваивает инженерное дело и сооружает свой собственный мини-автомобиль.

Из металлического сора Кротик, аки Тэцуо-железный человек, создаёт новые смыслы и даёт технике новую жизнь. В интервью Аните Кашикян Симондон рассматривал существующее положение технических объектов как «плачевное и несправедливое», приводя в пример автомобиль, который преждевременно увядает из-за того, что его за несколько лет убивает ржавчина, «хотя двигатель все ещё
в хорошем состоянии». В безвременно отправляющемся на свалку автомобиле можно распознать общую модель смерти технического объекта в условиях отчуждения.

Роман Курта Сиодмака «Память Хаузера», о котором говорят наши герои, связан с идеей передачи памяти и личности от одного человека к другому, что поднимает вопросы идентичности, этики и последствий вмешательства в человеческое сознание.

Главный герой, учёный Хилсден, участвует в эксперименте по передаче памяти умершего человека по имени Хаузер. В результате эксперимента он получает не только воспоминания Хаузера, но и его личность, что приводит к внутреннему конфликту между его собственной идентичностью и чужой. По мере развития сюжета Хилсден сталкивается с опасными последствиями этого эксперимента, включая политические интриги, американскую и советскую разведки, опыты с РНК и экзистенциальные конфликты.

В геофилософской манге «Воспоминания Эманон», манге-приквеле к «Скитаниям Эманон» о приключении героини-Земли, поднимается вопрос о процессах функционирования памяти, её устройстве и линейности, что означает «вспоминать» и «забывать». Что такое память — базы данных, к которым есть доступ в любой момент? Либо феноменальная способность к воспоминаниям и предвидениям будущего это ментальное путешествие во времени?

В статье Майкла Баркаси и Мелани Г. Розен «Являются ли мысленные путешествия во времени настоящими путешествиями во времени?» утверждается, что хотя опыт эпизодической памяти не позволяет нам буквально путешествовать во времени, он дает возможность осознавать события прошлого за рамками простого интенционального содержания. Следовательно, память — это способ вступить в эмпирический контакт с тем, что произошло в прошлом, опыт эпизодической памяти зависит от каузально-информационной связи с вспоминаемыми событиями прошлого, реконструкции банков данных, то есть материиальноый условий разума. Такой подход противостоит дематериализации материи Бертраном Расселом, который рассматривает её как логическую конструкцию из пространственно-временных событий. Основная цель его книги «Анализ сознания» была доказать, что сознания (а по его мнению это эквивалентно душе) как такового не существует, раз эмпирически мы не можем обнаружить некий особый акт сознания.

Эманон, которой больше 3 миллиардов лет, проникнув в 1960-х годах в послевоенной Японии на паром, в диалоге со студентом-попутчиком разговаривают на самые разные темы — от поп-культуры до философии и о природе памяти и своей роли в эволюционном развитии Земли и выводят два умозаключения: либо, по-гегельянски рассуждая, что память — не разбросанные фрагменты, а прямая линия, ведущая к Абсолюту, существующим на стыке столкновения памятей через материальное вместилище, сознание Эманон-Земли — это генетическая патология, неспособная забывать, а значит постояно находтся в регистре переживания травмы, либо что у Эманон — свидетельница телоса эволюции в его перманентном становлении. Как только эволюция живых форм придёт к точке Абсолюта, Земля откроет новые грани телесности и генетики, возможности перехода человечества на плоскость духа, где коллективное сознание человечества превратиться во что-то вроде Бога. Мы наконец-то нашли Землю под своими ногами.

Синдзи Кадзио и Кендзи Цурута показывают, что бессмертие похоже на кошмар отчуждённости и тяжёлого бремени воспоминаний и знаний. Эманон помнит все свои прошлые жизни и романтические отношения, но сейчас она совершенно одна и путешествует в одиночку по всему миру. Этим «Эманон» похожа на «Фрирен», одной из главных идей которой является политика и психосемиотика памяти и бессмертия, больше проклятья, чем дара.

Гача баннеры — технокапиталистическая анти-ритурнель, постоянная ретерриторизация финансовых потоков видеоигрового капитала. Их логика противостоит лудонарративным и техническим механикам самой игры, и главное в таких медиа — удержание Земли под ногами.

Мы — Ницше у швейцарской скалы, размышляющий о Вечном возвращении. Через бесконечное количество лет игрок в гачи, во всём похожий на нас, сидя в тени отаку-комнаты, крутанёт тот же баннер, который будет являться ему бесчисленное количество раз. Утешение невозможно, но в этом отчуждении находится неописуемая дофаминовая красота момента, облагораживаемая непреходящей силой Вечного возвращения. HoYoverse как кибербуддистский Заратустра, арбитр сближения между будущим и существующим миром, наделяющий момент крутки баннера лирической и религиозной ценностью.

​​Новое обновление для Wuthering Waves дало нам квест участницы Труппы Дураков Роччи, импровизационной комедиантки и ксеноинтерпретаторки, рождённой, аки Венера, из морской пены и светящихся камней на берегу острова, куда авторитарные религиозные власти Ордена Бездны ссылали своих диссидентов. Квест Роччи повествует о возвращении надежды во времена катастрофы, о поднятии духа угнетённых пилигримов путём постановки оперы, о заботе о нечеловеческом и оптимизме. Труппа Дураков предстаёт перед игроком неким аналогом Красной (точнее Чёрной, так как спонсируется крупным капиталом Рагунны) капеллы, антифашистского сопротивления времён Второй мировой войны, а капитал Брант и старпом Рочча — коллективным Дитрихом Бонхёффером, священником, казнённым за участие в заговоре против нацистского руководства, эмпатично сохраняющим порыв к общности и коллективности как с людьми, так и с эхо. В этом плане история о подъёме боевого духа и помощи своему сообществу и своим товарищам резонирует (pun intended) с нашим миром и тем, как наступление неофашизма во всём мире рушит эти связи и отрицает солидарность. Порой самые актуальные и довольно простые по своей эффективности посылы находишь в самых неожиданных местах.

В «Спустя десять лет» Бонхёффер пишет об оптимизме и товарищеской взаимопомощи следующее:

«Разумнее всего быть пессимистом: разочарования забываются, и можно без стыда смотреть людям в глаза. Оптимизм поэтому не в чести у разумных людей. Оптимизм по своей сути не взгляд поверх текущей минуты, это жизненная сила, сила надежды, не иссякающая там, где отчаялись другие, сила не вешать головы, когда все старания кажутся тщетными, сила сносить удары судьбы, сила не отдавать будущего на произвол противнику, а располагать им самому.

Велика опасность впасть в презрение к людям. Презирая людей, мы предаемся как раз основному пороку наших противников. Ничто из того, что мы презираем в других, нам не чуждо. Как часто мы ждем от других больше, чем сами готовы сделать. Мы должны научиться оценивать человека не по тому, что он сделал или упустил, а по тому, что он выстрадал. Единственно плодотворным отношением к людям (и прежде всего к слабым) будет любовь, то есть желание сохранять общность с ними. Сам Бог не презирал людей. Он стал человеком ради них».

ᴍᴀᴄʜɪɴɪᴄ ᴇᴍʙᴏᴅɪᴍᴇɴᴛ pinned «Мои любимые машины, на канале уже 1000 человек, спасибо вам! И в честь этого, а также того, что машинные воплощения добавили в тг-папку с аниме-каналами, я решил сделать дайджест избранных постов на канале, разделённый по тематическим группам. Я — ваш т…»