В начале ХХ века ее называли самой опасной женщиной Америки. Но не потому, что она использовала оружия или яд. Смертельная угроза таилась в ней самой – бактерии сальмонеллы - вызывающие брюшной тиф.
Мэри Мэллон родилась в Ирландии в 1869 году. В 15 лет она иммигрировала в США, там Мэри начала работать прислугой в частных домах — в то время по такому пути шли многие «новые американцы».
Женщина работала кухаркой и с 1900 по 1907 год успела сменить пять семей. Никто из ее работодателей не предъявлял Мэри претензий — все были в восторге от ее готовки. Проблема была в том, что каждая семья, в которую она устраивалась, вскоре начинала болеть. Мэри переехала в городок Мамаронек — и там началась эпидемия брюшного тифа, которая не появлялась в тех краях много лет. Мэри перебралась на Манхэттен — и вскоре в семье, где она готовила, началась лихорадка.
В 1906 году Мэри начала работать у нью-йоркского банкира Чарльза Генри Уоррена. В скором времени симптомы брюшного тифа появились у дочери Уоррена, а через несколько дней болезнь выявили еще у пяти жителей дома.
Хозяин здания, у которого Уоррены арендовали особняк, был обеспокоен за жильцов и решил провести расследование, чтобы выявить очаг заболевания. В течение двух недель эксперты исследовали водопроводную и канализационную системы, делали пробы воды во всех трубах и кранах дома. Источник инфекции так и не выявился. А Мэри снова сменила место работы. Уже после ее ухода семья Уоррена обратилась к исследователю брюшного тифа Джорджу Соперу.
В этом же году Мэллон устроилась поваром в обеспеченную семью Уолтера Бовена на Парк-авеню. Приблизительно спустя месяц дочь владельца дома заболела тифом. Вскоре девочка умерла. Этот случай послужил толчком к более глубокому расследованию причин заражения. За дело взялся тот самый мистер Сопер, к которому ранее обратились Уоррены. Исследователь первым делом занялся кухней: брюшной тиф возникает из-за бактерии Salmonella Typhi, которая в том числе передается через пищу и напитки. Там он и познакомился с Мэри, которая, как выяснилось, работала у уже известного мистера Соперу семейства Уорренов. Мужчина предложил ей сдать анализы на наличие тифа.
Мэри отказалась, она была убеждена в своем абсолютном здоровье. Позже Сопер описал эту сцену в своем эссе: «Мэри не потребовалось много времени, чтобы отреагировать на это предложение. Она схватила вилку для разделки мяса и двинулась в моем направлении».
После этого побеседовать с Мэри отправили доктора от департамента Сару Жозефину Бейкер, однако ей тоже не удалось наладить контакт с девушкой — через несколько дней к Мэри выехал наряд полиции. Кухарка попыталась скрыться, но ее все же поймали и отправили на экспертизу, теперь принудительную.
Каждый анализ биоматериалов Мэри все больше путал врачей. В образцах не было бацилл тифа. Однако, даже когда их наконец обнаружили, изменений в самочувствии самой Мэри никто, в том числе она сама, не заметил. Врачи предположили, что инфекция может находиться в желчном пузыре, и предложили удалить его, но Мэри отказалась от операции.
Тогда было найдено нестандартное решение: часть врачей во главе с Сопером принялась утверждать, что Мэри нужно обязательно удалить от общества просто потому, что она представляет буквально биологическую опасность.
Пока ученые вели дискуссии, Мэри жила в изоляции — тогда она провела в больничной палате на острове Норт-Бразер 2 года и 11 месяцев. За это время женщина так и не смирилась с обвинениями. Она была уверена, что совершенно здорова, и в ее пользу говорило ее прекрасное самочувствие без признаков болезни, а также то, что четверть проведенных анализов оказались отрицательными.
Тем не менее 19 февраля 1910 года Мэри позволили вернуться домой при условии, что она будет соблюдать все меры предосторожности и откажется от работы на кухне. В этот день Мэллон дала присягу и вернулась в город.