— Тигр..
— А?
— Ты же появился намного позже чем я, почему у тебя нимб уже держится?
Двое молодых серокрылых сидят на одном из этажей заброшенной фабрики, один беззаботно болтает ногами прямо у края, второй обнимает колени ближе к углу. Каменный пол ещё холодный, а на обоих лёгкая одежда, но это никого не волнует. Солнце уже начинает подниматься, скоро оно взайдёт на верхушку неба и согреет весь город.
— Не знаю. Йосано говорит что быстрее он стал держаться только у Кенджи, возможно это из-за моего сна.. Ну, ты знаешь!
— Мне.. Ничего не снилось.
Тут Рюноске привирает. Ему снилось и снится каждую ночь тёмное нечто, раздирающее пространство, но он и так слишком странный для серокрылого, ему не хочется пугать Ацуши, каким-то чудом не избегающего его.
— Так бывает, — тем временем отзывается тот, — солнце поднимается, мне скоро на работу, не хочу опаздывать. Ты работаешь?
— Не хочу выходить в город, люди там.. Странно пялятся на меня.
— Это из-за крыльев?
— Угу.
— Ты ведь не перестаёшь быть серокрылым из-за цвета перьев..
— Тебе легко говорить! И у тебя, и у Осаму серые крылья.. И с нимбом проблем нет.. Вы нормальные, в отличии от меня. — Рюноске плотнее прижимает голову к коленям.
— Хочешь, — Вдруг шепчет Ацуши, — Я тебе кое что расскажу? Только по секрету!
Рюноске недоверчиво молчит.
— У Осаму, когда он появился, крылья тоже были чёрные. И нимб у него тоже постоянно падал! Я сам видел как он однажды свалился на Чую.
— Ты врешь! — Самоуверенно заявляет Рюноске, — У Осаму не может быть такого!
— А вот и может! — Хихикает Ацуши.
— Хочешь, я пойду в город с тобой? А чтобы не пялились на тебя вот! — Ацуши проводит рукой по бетонному полу, рука мгновенно становится чёрной от грязи, после чего вытирает руку о правое крыло. Перья тут же приобретают грязно-коричневый оттенок. Хорошенько загрязнив кончики крыльев, Ацуши поворачивается к удивленному Рюноске, — Смотри, не отличить от твоих! Давай руку и будем спускаться.
— Ты дурак, тигр, — бурчит Акутагава, подавая руку. Внешне его лицо остаётся серьёзным, но можете быть уверены, в глубине души он смущен.