💔 Буллинг, разбитое сердце и травма поражения: задали вопросы о конфликтах внутри драмеди «Каникулы» психологу, автору тгк #Чертовыподростки и ведущему подкаста «Трудности перехода» – Никите Карпову.
Делимся ответами ⚡️
У подростка разбито сердце из-за того, что понравившийся мальчик не поделился компотом. Что делать?
Если взрослому хочется и можется, то стоит поддержать, уделить ему внимание, особенно если у подростка есть на это запрос. Так как у детей был контакт с Татьяной Викторовной, она смогла стать тем человеком, который героиню поддержал.
Но у Татьяны подход не совсем психологичный – то есть она не оказала полную поддержку. Она была рядом, и, что интересно, она позволяет этим подросткам столкнуться и пережить самим свои драмы, уберегая их от совсем уж необдуманных поступков. Это интересная позиция, она имеет право на существование, и местами она даже крутая, хотя и местами рискованная.
Как поступать, когда замечаешь буллинг – вмешаться или дать детям разобраться самостоятельно?
Когда взрослый замечает буллинг, особенно взрослый, который несет ответственность за коллектив, то он в эту ситуацию должен включиться и защитить, выстроить нормы и правила взаимодействия в коллективе. Есть отличия между конфликтом и буллингом – не в каждый конфликт надо влезать, но в буллинг надо включаться обязательно. Главное отличие буллинга в том, что ребенок сам не способен с этим справиться,э: существует большое неравенство сил. Здесь не существует «разобраться самостоятельно».
В кино, конечно, очень красиво показано, как разрешилась эта ситуация, но для меня это одна из самых непонятных тем: почему взрослые не включились раньше.
Какой подход в общении с детьми вам ближе – Марии Генриховны или Татьяны Викторовны?
Чем старше я становлюсь, тем больше понимаю Марию Генриховну, потому что в этой паре она за взрослого. Здесь нет лучше-хуже подхода, все зависит от ситуации, от задачи. Хорошо, что их было двое, и хорошо, что у них были два таких разных подхода. Если вы обратите внимание, реальные проблемы со внешним миром закрывала все-таки Мария Генриховна. У Татьяны Викторовны стиль взаимодействия с подростками на уровне подростков – это очень классно для установления контакта, для поддержки, но этого недостаточно для того, чтобы помогать им расти и взрослеть. Здорово, когда у подростков есть такие люди, как Татьяна Викторовна, и есть такие скучные взрослые, которые их оберегают, как Мария Генриховна.
Как работать с травмой поражения?
Во-первых, не каждое поражение является травмой, и здесь я по большей части согласен с Таней: поражение – это опыт, который надо пережить и с которым надо справиться и двигаться дальше. Не каждое поражение стоит заглаживать и компенсировать. Это тоже опыт, и опыт важный, потому что поражение – это всего лишь то, что происходит с нами в какой-то момент. Это совершенно не означает, что надо все бросить.
Если мы говорим про театр, то там победы в конкурсе, вообще-то, далеко не главная мотивация для детей. Они достаточно много времени тратят на вещи, которые не могут собраться целиком: они не видят эту постановку сами, делают кучу непонятных вещей, потому что у них есть что-то, что их цепляет в процессе, в атмосфере и в обстановке. Конечно, важно, чтобы это позитивно оценили, все это любят. Но вообще это не ключевая история.
Героиня Магоги Мачульской упоминает сериал «Эйфория». Какой фильм стал для вас знаковым в этом возрасте и почему?
Я не помню, честно говоря, чтобы я в подростковом возрасте много фильмов смотрел. Немножко другая была жизнь, я очень много времени в подростковом возрасте ездил и занимался чем-то. Мне больше книжки подходили по формату, и в этом возрасте очень много читал всякой героической литературы или Пикуля какого-нибудь, научную фантастику с героями фэнтези.
Что бы вы сказали сейчас себе 14-15-летнему?
Да ничего не говорил бы. Я не знаю, что такого можно сказать, чтобы мне тогда стало лучше и легче. Мы взрослыми становимся такими, потому что у нас был такой подростковый возраст. А если его изменить, мы будем совсем другими взрослыми. Я в этом подходе нахожусь.
