Стихи Полины Орынянской

Сюжет

И скрипнет дверь. Взметнёт сквозняк
подол у занавески,
босые ноги обожжёт
дыханьем… Не забыть
и не припомнить мне никак
финал осенней пьески –
про горечь дыма, птичий лёт
и линии судьбы. 

Там нет ни отчеств, ни имён.
Прозрачные касанья
холодных рук, холодных губ…
Дымки от сигарет.
И скверик липой осенён
на площади Восстанья…
И всё – размыт, на лица скуп
коротенький сюжет.

Приходит осень, бередя,
саднит, не отпуская.
Накроет медной пустотой:
кричи – и Бог с тобой.
Но небо, полное дождя,
надколется по краю,
и всё уйдёт водой, водой…
Беспамятной водой.


© Полина Орынянская, 2018

***

Оглянись, ну о чём горевать?
Столько лета ещё не бывало.
А тебе, что ни дай, будет мало.
Сожаления, горечь опять.

Твой настройщик чувствительных струн
глуховат и лажает по полной.
Слышишь, сосны гудят камертоном,
видишь – листьям легко на ветру?

Да я тоже смешного полна,
я цепляюсь за прошлое жадно.
Но эпоха сейчас листопадна.
Мы такие с тобой времена

пережили, ни в чём не предав
ни себя, ни страну ни на йоту.
Будет славной и эта охота...
Так по поводу листьев и трав,

этой грусти чудной о былом,
этой звонкой томительной боли,
философий осеннего поля…
Это русское. Этот надлом

нам достался, поди, на века.
Генетический строй хромосомы.
Слишком резко меняем сезоны,
слишком долги в России снега...


© Полина Орынянская, 2024

Осень. Дача

В тот год цвели до снега астры,
и пруд, лягушек наплодив,
по-стариковски безучастно
хлебал осенние дожди.
И между дач, вздыхая тяжко,
бродила местная дворняжка,
протяжно нюхала траву,
а ночью выла: доживууууууууу!
У деда вызрела настойка,
трещала бодренькая печь,
и после третьей мне б прилечь,
а он: ещё давай по столько…
И я, сомлев, без задних ног,
сидела с ним, как будто впрок…


© Полина Орынянская, 2016

Труба

Серёже

Ты смотришь сны? Я тоже вижу сны,
где мы с тобою не обречены
на квёлый дождик в Северо-Задонске,

трубу в окне на тыщу стекловат,
почивший в девяностых детский сад
и через лужу брошенные доски.

Со Школьной поворот напра-нале...
во, твой подъезд — волшебное шале:
пять этажей, петуньи, две скамейки.

Я вижу за полтыщи с гаком вёрст
тебя в окне — лохматым, сонным ёпрст,
гитару, макароны и сардельки.

Полтыщи — это, в общем, не беда,
но жизнь их растянула на года,
сплетая дни в сырую паутину.

И мы в сети. Здорово, как дела?..
Какая осень в Питере была!
Каналы, позолота да патина.

Такая туристическая блажь —
крути башкой, высматривай этаж,
где жили мертвецы и героини.

Всё дождь и хмарь, а тут как раз тепло,
и львы почти вставали на крыло,
когда мы проплывали между ними.

...Ты видишь остов тополя в окне,
халат на дяди-лёшиной жене,
трубу-бомжиху в клочьях стекловаты...

Мы смотрим сны. Потом они болят...
В моём окне такие ж тополя —
попилены, живучи, узловаты...


© Полина Орынянская, 2016

В журнале "Алтай" №3-2024 вышла подборка моих стихотворений:

https://xn--80alhdjhdcxhy5hl.xn--p1ai/content/stihi-5047

Шорохи тихи

Не маетно, не страшно. Жизнь проста –
подобие летящего листа,
красиво, рыже.

Пока по ветру кружит с высоты,
вдыхаешь ветер аж до тесноты,
потом не дышишь –

и выдыхаешь шорохи тихи.
Сухой травы дрожащие штрихи
ощупывают, гладят их, кивая –

так древняя старушка малыша
качает в лапках, нежное шурша
иссохшими губами.

Прозрачен день. И мне пошли такой,
когда однажды выберу покой.
И вот бы он пришёлся на субботу,

когда и кружит, и шуршит потом,
и город утопает в золотом,
а дворники не ходят на работу.


© Полина Орынянская, 2024

Покров

...Няня, бывало, положит руки на стол,
долго глядит на них — пусто, молча...
– Витьке тогда третий уже пошёл.
Так и кричал от голода ночью.

Помнится, выйдем с Дусей за лебедой.
Щиплем траву и едим. Не бабы, а гуси...
И, усмехнувшись над этой своей бедой:
– Дочка одна померла у Дуси.

Дряблые руки на тёмной доске стола.
В комнате прячет Казанскую на картонке.
– В 46-м Дуся в Москву подалась –
к мужу. А мой... три года как похоронка.

Я как начну покойных считать, по ком
даже во сне, бывает, по-волчьи вою...
Землю, Покров, покрой поутру снежком,
а меня покрой доской гробовою.


© Полина Орынянская, 2016

Слеза

Здесь дождь с утра. Осины облетели.
Такая хмарь.
Конец непримечательной недели
ты упаковкой пива отоварь

и на террасе в обществе собаки
смотри на красный полысевший клён,
зыбучие обветренные злаки,
которыми пригорок окрылён,

на дым-туман, постеленный слоями
на лес, левады, выцветший ивняк.
И думай не о том, что будет с нами, –
о том, что и без нас всё будет так:

просёлок, близорукие домушки,
затишье птиц и ржанье лошадей...
А нас уже оплакал этот день
слезой на стенке запотевшей кружки.


© Полина Орынянская, 2020

Стоп-кран

Найду у времени стоп-кран
и выйду на просёлке,
пока состав стоит, застряв
на грани октября.

Задребезжит пустой стакан,
и тётка с верхней полки
щекасто свесится, меня
спросонья костеря.

А тут – свобода. Рыжий лес
в тумане по колено.
Ещё теплынь – «ти-плынь-ти-плынь»
щебечут все подряд.

На небе солнечный надрез,
шуршит река по венам:
ни дна, ни сна, несёт листву
в престольный Китеж-град –

на купола, колокола,
на медные монеты
мастеровым, купцам, юнцам,
блаженным старикам...

Богатый дар, медвяный взвар,
прощальные приветы.
И отражение моё
возьми с собой, река.

А мне сигналит паровоз,
лютует проводница:
состав под паром, пам-парам,
занять свои места!

Просёлок долго меж берёз
вослед мне будет виться
под храп соседа, перед сном
принявшего полста...


© Полина Орынянская, 2018

Друзья, в магазине "Поэзия" снова появились мои "Были"

https://bookstorepoetry.ru/product/polina-orynyanskaya-byli/?ysclid=m225tojvwv650342130

***

Всё, как водится ранней осенью –
тени длинные, зыбкий свет,
золотишка на ветках россыпи,
солнце тёплое, воздух – нет.

Раньше было: потянет горечью
облетающих тополей –
и саднит внутри, и ворочаю
будто камни в душе своей.

А потом время с глузду съехало,
стрелки дрогнули, понесли...
Тех печалей смешное эхо
мне аукает из дали.

Жизнь листаешь, как будто книжицу,
в непреложном порядке дней,
а стоишь на ветру – и слышится
канонада с далёких полей.

И такое всё, знаешь, хрупкое,
улетучее, словно пар.
И теперь бережёшь, баюкаешь,
принимаешь как божий дар

и туманные ранние сумерки,
и грядущие ноябри,
и ушедшего дня окурки –
в лужах рыжие фонари...


© Полина Орынянская, 2024

Самолётик

...А сегодня, похоже, приходит пора грустить,
потому что всё же и этот октябрь настиг
красноклёновой бабочкой, медленным махаоном.

Это время летучее – кажется так сперва.
Подбираешь по случаю, словно ключи, слова,
чтоб себя обмануть, и падать стало легко нам.

Полуправда – самая лучшая в мире ложь.
Да и той не надо, когда, наконец, поймёшь,
что свобода приходит с последней твоей потерей.

Только то, что было, навеки твоё, аминь.
Остальное писано вилами, ибо жизнь –
самая ветхая между земных материй.

Осень – время цыплят и синиц, а не журавлей,
время пряжи и спиц – носки вязать потеплей.
И когда в дождях ни дна не видать, ни брода,

самолётик бумажный, запущенный в эту тишь,
ты теперь что падаешь, что летишь –
всё свобода...


© Полина Орынянская, 2019

***

От Суздаля каких-то сорок вёрст –
и сразу хмарь, и вороньё, и ветер.
Тут старый храм лишайником зарос –
безглавый очевидец лихолетья,

наследник белокаменных веков,
узорочье на пять столпов до выси.
Построенный на деньги мужиков,
на мужиков потом же и дивился,
разграблен, слеп, оплёван и не свят:
ты посмотри, не знают, что творят,
ни памяти, ни веры, ни креста...
да мне-то что, я каменный, а вы-то...

Теперь набатом ржавого листа,
каким прореха в крыше перекрыта,
зовёт, зовёт... И смотришь, и болишь,
и видишь утро в точке невозврата:
прозрачен свет осенний, тих и рыж...

И чувствуешь, что тоже виновата,
ты ж плоть от плоти этой же земли.
Как мы могли?..


© Полина Орынянская, 2024

Нина Васильна

Нине Васильне давно уж не семьдесят лет.
Только про возраст у женщин не принято вроде.
Каждое утро она надевает берет
и остальную одежду – согласно погоде.

Каждое утро (уже на пороге октябрь,
время несётся, не зная дороги окольной)
Нина Васильна, не охая и не пыхтя,
в лес ковыляет маршрутом, знакомым до боли –

боли в ноге: с ней давно уже что-то не то...
Но ничего. Нин Васильне важнее другое:
солнце и дождь распихать по карманам пальто,
шорохи листьев забрать непременно с собою.

Там-то такого в помине, наверное, нет.
Если вообще это «там» существует в природе...
Нине Васильне давно ведь не семьдесят лет.
Правда, про возраст у женщин не принято вроде.


© Полина Орынянская, 2014

Луна на ниточке

Убегаешь, бежишь... Суета, электрички, шум.
Эскалаторы, цокот дождя, каблуков, секунд...
И нанизаны бусины белых осенних лун
на прозрачную ниточку памяти там и тут.
 
Скоро станет прохладно до дрожи, до зябких рук.
Погадай мне по линиям наших с тобой дорог...
Вон троллейбус ушёл, домотав полуночный круг.
И теперь он свободен. А может быть, одинок?..
 
Надо было, наверно, купить нам с тобой вина,
лучше полусухого — под горечь сырой листвы...
Посмотри-ка, на небе белеет опять луна.
Помнишь осень, в которой мы были с тобой на «вы»?
 
Фонари расплескаются в лужах, уйдут ко дну.
Зашуршит на работу продрогший спросонья люд...
Не забыть бы на ниточку снова надеть луну.
До свиданья, до вечера.
Тоже тебя люблю...


© Полина Орынянская, 2017

Очень понравилось. Редкий случай. Очень. Мою «Шарманку» читает Татьяна Бондаренко. Большое ей спасибо🔥

Музыка Кристины Дзейтовой
Живопись Давида Гроссмана

https://vk.com/video22028096_456239847

Пара пазлов в чудном сюжете

А ты не держи меня, за хвост не лови, не путай.
Я пишу, как сердце болит, как цветёт в огороде рута.
Я пишу, а солнце вот так же светит с утра до ночи.
А тебе не понять, впрочем.

Я иду на звон. Зазвенит внутри, я слышу и маюсь.
А потом лелею, качаю, как люльку, завязь
незнакомых смыслов иного мира, хлебов и зрелищ.
Ты когда-нибудь чувствовал, как по ночам зреет

не луна, не вина, а любовь и печаль по всему на свете –
рыжим промельком сна, парой пазлов в чудном сюжете;
как умеешь летать – даже руки болят... летала!
А проснёшься – кровать, пара тапочек, одеяло.

Встанешь на цыпочки… Ну же – ни паутин, ни пут!
А потом заорёт кочет, и застынешь ни там, ни тут...

А тебе не понять, впрочем.


© Полина Орынянская, 2017

***

Время крутит шарманку. Дурацкий мотив,
нет его ни родней, ни занудней.
Скоро всё облетит, скоро всё улетит.
Скоро всё. На тягучие будни,

сожаления, тление, сны-полуявь
променяю остатки предчувствий,
и потянется стылая знобкая зябь
под вороньими всплесками грусти.

Вот казалось – эпохе сломали хребет,
и на сломе таком до того ли?
Просто смена сезонов, банальный сюжет.
А полковник с войны присылает мне – нет,
не войну, а рассветы над полем.

И ползёт колея в опустевших полях,
и над ней облака рыжебоки,
и, задрав подолы до такого, что ах,
золотые берёзы на белых ногах
всё бегут и бегут вдоль дороги...


© Полина Орынянская, 2024
Фото Ф.

***

Иду себе по улице, пьяна
от путаного утреннего сна,
придумываю миру имена,
такие, чтобы осень стала тёзкой –

весёлой тёткой тоже под полтос.
Стучит, гудит, скрежещет метромост,
несётся электричка, как барбос
за брошенной хозяином поноской.

Ну что, какие новости с полей?
Прибавилось ли к доллару нулей?
На ветровом стекле у «жигулей»
просыпаны, как оспенные пятна,
берёзовые жёлтые листки...
На станции печалятся гудки
протяжно, монотонно, многократно.

Ещё листвою город не истёк,
а тройня зимних месяцев растёт,
ворочается в пасмурной утробе.
Ещё чуть-чуть, ещё немного дней –
и лето обесточится во мне,
замрёт усталой бабочкой меж рёбер.

Я вспомню, как заматываться в шарф,
прощать глупцов (так лечится душа),
на пальцы побелевшие дышать
и зябко передёргивать плечами.

И вот тогда в холодный полумрак
снег выпадет – как выигрыш, как знак,
что с чистого листа пора начать мне.


© Полина Орынянская, 2018

Облака

Держусь на тонкой ниточке тепла,
но стынет убывающий сентябрь.
Его заря бессильна и бела,
как рыбина, застрявшая в сетях.

Иду у сонных дней на поводу.
Выискиваю смыслы в пустяках.
Вдыхаю сырость, яблоневый дух,
а выдыхаю в небо облака.

И, голову задрав, сбивая шаг,
смотрю, как улетают не спеша...
Так к небу примеряется душа,
так с небом примиряется душа.


© Полина Орынянская, 2016