Когда я уезжал с Валаама, по благословению Игумена, мне посоветовали подойти к отцу Мефодию и попросить материального вспоможения, потому что путь длинный, как всё сложится на новом месте непонятно, везде всё платное, проезд платный, еда платная и деньги точно понадобятся.
В Алтаре, после Литургии, я подошел к батюшке, он тогда был служащим, последним уходил со службы, и я будучи пономарём улучил момент, когда мы с ним остались вдвоем. Я обратился к нему со словами: «Батюшка если можете - помогите, уезжаю в другой монастырь». Он сначала не понял и подумал, что я еду в паломничество, спросил на сколько дней и соответственно представлял, сколько денег дать человеку, чтобы ему было комфортно, чтобы он мог поехать, помолиться, попутешествовать и вернуться обратно. И когда я ему сказал, что уезжаю насовсем, он прям так изменился в лице и сказал: «Да… я тебя понимаю… Ну, дорогой, езжай, помолись там за нас и прости нас» и сделал мне земной поклон прям в ноги.
У отца Мефодия были такая любовь и смирение. Чтобы понять контекст, попытаюсь объяснить, тогда уже (а это был 2012 год), по сравнению с 90-ми годами, началось сильное обмирщение в монастыре, и я видел, как он себя за это укоряет. Его последний тогда разговор со мной, это было всё настолько искренне, было видно, что он так переживал за монастырь, за спасение своё и братии, и он мне очень помог, сильно больше чем требовалось, я даже потом поделился деньгами с другими людьми.
из воспоминаний монаха N
(ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗАВТРА)
В Алтаре, после Литургии, я подошел к батюшке, он тогда был служащим, последним уходил со службы, и я будучи пономарём улучил момент, когда мы с ним остались вдвоем. Я обратился к нему со словами: «Батюшка если можете - помогите, уезжаю в другой монастырь». Он сначала не понял и подумал, что я еду в паломничество, спросил на сколько дней и соответственно представлял, сколько денег дать человеку, чтобы ему было комфортно, чтобы он мог поехать, помолиться, попутешествовать и вернуться обратно. И когда я ему сказал, что уезжаю насовсем, он прям так изменился в лице и сказал: «Да… я тебя понимаю… Ну, дорогой, езжай, помолись там за нас и прости нас» и сделал мне земной поклон прям в ноги.
У отца Мефодия были такая любовь и смирение. Чтобы понять контекст, попытаюсь объяснить, тогда уже (а это был 2012 год), по сравнению с 90-ми годами, началось сильное обмирщение в монастыре, и я видел, как он себя за это укоряет. Его последний тогда разговор со мной, это было всё настолько искренне, было видно, что он так переживал за монастырь, за спасение своё и братии, и он мне очень помог, сильно больше чем требовалось, я даже потом поделился деньгами с другими людьми.
из воспоминаний монаха N
(ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗАВТРА)
