Вот Женя пишет про трансгрессию в "Ужасающем-3", а меня, наоборот, удивило, насколько аккуратно режиссер Дэмиен Леоне работает с красными линиями. Он и сам в интервью признает, что для него важно было не оттолкнуть аудиторию. Берега Леоне путал только в первой и второй части, где есть несколько слишком подробных сцен смертей героинь, неприятно граничащих с жанром снафф-порно для канала Позднякова. Леоне за это по делу обвинили в мизогинии. Критику он, слава богу, услышал и в третьей части в этом плане резко сдал назад (даже слегка насыпав поп-феминизма).
Самое табуированное, что есть в новой части — это смерти детей, но по тому, как Леоне их обставляет, и заметна его осторожность. Все дело в таком нюансе: сам момент умерщвления всегда остается за кадром. В другом хорроре про недоброго клоуна, дилогии "Оно", детей жрут прямо у нас на глазах — и никого это не возмутило. В остальном же лично я не вижу в насилии фильма ничего радикального. Кто выдержал последний акт "Живой мертвечины" Питера Джексона, тот в цирке Леоне блевать не будет.
А по поводу "кто в это может влюбиться": судя по количеству фанатов в твиттере, все у фильма с народной любовью в порядке. Легче всего будет всех этих людей записать в психопаты, но я бы объяснил их пристрастие к жестоким хоррорам по-другому.
Во-первых, в опыте наблюдения за смертью через безопасное стекло экрана есть что-то по-своему успокаивающее. Это своего рода экстремальный эскапизм, особенно эффективный в тяжелые времена, потому что одновременно дает повод для эмоциональной разрядки и отвлекает от реальных ужасов.
Во-вторых, экранная смерть — это, по сути, фокус, трюк. Поэтому фанаты жанра, как правило, предпочитают практические спецэффекты компьютерным — последние за счет своей всемогущества воспринимаются читерством. И поэтому же так популярны видео с making of сцен смертей — всем хочется посмотреть за кулисы фокуса. То есть это не только опыт проживания смерти, это еще и отдельный опыт сам по себе. Вот Леоне, как фанат жанра, этот момент явно понимает.
Самое табуированное, что есть в новой части — это смерти детей, но по тому, как Леоне их обставляет, и заметна его осторожность. Все дело в таком нюансе: сам момент умерщвления всегда остается за кадром. В другом хорроре про недоброго клоуна, дилогии "Оно", детей жрут прямо у нас на глазах — и никого это не возмутило. В остальном же лично я не вижу в насилии фильма ничего радикального. Кто выдержал последний акт "Живой мертвечины" Питера Джексона, тот в цирке Леоне блевать не будет.
А по поводу "кто в это может влюбиться": судя по количеству фанатов в твиттере, все у фильма с народной любовью в порядке. Легче всего будет всех этих людей записать в психопаты, но я бы объяснил их пристрастие к жестоким хоррорам по-другому.
Во-первых, в опыте наблюдения за смертью через безопасное стекло экрана есть что-то по-своему успокаивающее. Это своего рода экстремальный эскапизм, особенно эффективный в тяжелые времена, потому что одновременно дает повод для эмоциональной разрядки и отвлекает от реальных ужасов.
Во-вторых, экранная смерть — это, по сути, фокус, трюк. Поэтому фанаты жанра, как правило, предпочитают практические спецэффекты компьютерным — последние за счет своей всемогущества воспринимаются читерством. И поэтому же так популярны видео с making of сцен смертей — всем хочется посмотреть за кулисы фокуса. То есть это не только опыт проживания смерти, это еще и отдельный опыт сам по себе. Вот Леоне, как фанат жанра, этот момент явно понимает.
