Fire walks with me

А вот священные животные почтили своим присутствием алтарь Афродиты

Чтобы мы согласились выпрыгнуть в этот мир наружу, нам — в своё время — закачивается в систему столько мамкиного окситоцина и прочих веществ, что горечи, разочарований, презрения к себе, тоски по утерянному и желания съебать куда-нибудь подальше хватает потом на всю жизнь.

А если роды ещё и стимулируют (а сейчас, как правило, стимулируют всем), то имеем полную картину всеобъемлющей изнывающей хтони внутри почти каждого из нас.

Т.е. это биохимический процесс. Праздностью и наркотиками (в том числе цифровыми) мы его только приглушаем.

Много есть практик, позволяющих пережигать остатки этой неприятной химии в организме, но одна из самых доступных и самых действенных — любовь к женщине.

Только это должна быть не торопливая интрижка и уж тем более не унылое нытьё по телефону: Ты где? — а осознанно построенный и запущенный внутри себя [ал]химический реактор, в котором одновременно варится и кипит сера, золото, киноварь, алкагест, мефедрон и цианистый калий.

Суфии утверждают, что подобный реактор, выжигающий всё лишнее из крови и кармы, нужно построить в себе для любви к Богу. Но мало какая плоть подобное выдержит, увы.

Давайте для начала тренироваться в любви к Богу на кошках женщинах. Тем более, именно для этого из нашего ребра Он их когда-то и создавал.

Продолжаю «непутевый дневник» о своем паломничестве.
Невероятно прекрасный древний город любви - Афродизиас (он также назывался Мегала и Ниноя) в Карии, хорошо сохранившийся храм Афродиты (и котики в ее святилище; как мы уже писали, коты - священные животные всех богинь любви).
На территории развалин древнего города есть археологический музей, огромное количество хорошо сохранившихся колонн, стен, саркофагов, украшенных изящными цветочными гирляндами, бесчисленное количество котов.
Город оставался центром язычества и поклонения богине аж до 5 в.н.э; позже был разрушен землетрясением и уже не восстановился.
Не передать словами, какой восторг поднимается изнутри, когда проходишь сквозь мраморные арки, блуждаешь между пронзающих ангельскую синеву неба розоватых, как румянец, колонн, задеваешь рукой сухие травы…
Ритуал мы провели под восторженными взглядами группы немецких туристов, которые еще и поаплодировали в конце.

Афродиту любят все, даже тевтоны.

Félix Vallotton
Still Life with Gladioli, 1924

#art

Вот так и исчезают локальные бренды. Комитет ветеринарии подал в суд Москвы иск, после жалоб местных жителей на тех самых, наших любимых «бутовских коз», радостно все лето скачущих на машинах в Бутово. Суд отреагировал — и запретил деду из Бутово коз содержать до выполнения им санитарных норм.

Для жителей района это, конечно, большая победа, а для нас — легкая грусть, что не будет больше этой легендарной рубрики.

Заканчивается эпоха, Плутон выходит из Козерога, козы покидают Бутово.

О старых и новых мистиках

Петер Динцельбахер (Peter Dinzelbacher) разделяет «старую» (так называемую визионерскую) и «новую» (собственно, мистическую) традиции: первая для него охватывает раннее и среднее Средневековье, завершаясь в XII веке, вторая в это время лишь начинается. К первой относят, например, Гольшака, Хильдегарду, Туркилла, Эдмунда Эйшемского и Оуэна, ко второй — рейнских мистиков во главе с Майстером Экхартом, некоторых бегинок, мирянок, доминиканок и прочих.

Рассуждая о том, что есть мистический опыт и что включает в себя мистическая традиция как таковая, исследователь относит к ней не только саму мистику как непосредственное переживание или cognitio Dei experimentalis, но и мистасофию с мистагогией.

Переживания трансцендентного единения с Богом составляют в определённом смысле сердцевину традиции, мистасофия же занимается описанием и теоретическим обоснованием этой сердцевины, а мистагогия — выработкой «инструкций», то есть, частных практических советов для достижения мистического опыта. Благодаря подобному пониманию, Динцельбахер легко смог обосновать включение в мистическую традицию того же Экхарта, в текстах которого примерно ноль упоминаний о каких-либо личных переживаниях мистического характера.

Если мы принимаем подобное разделение, о каких различиях между «старыми» и «новыми» мистиками мы можем говорить? Учитывая тот факт, что речь о самых общих аспектах, для каждого из которых можно подобрать исключения, стоит обратить внимание на следующее.

В первую очередь различается характер самих переживаний. Экстаз старой традиции обычно разовый и довольно устрашающий, в новой же традиции он становится по большей части эйфорическим позитивным переживанием, которое 1) многократно и порой регулярно 2) может повторяться в зависимости от усилий человека (молитв, созерцаний, аскетических практик и так далее).

Различаются цели мистика: в новой традиции на первый план выходит само переживание единения с Богом, в старой более важно возвещение Его воли (угроз, предсказаний, требований и так далее).

Стоит обратить внимание и на устанавливаемую дистанцию:

«Старой традиции присуща огромная дистанция между Богом и человеком, Бог внушает трепет и ужас, не подлежит созерцанию, остаётся не индивидуализированным, а трансцендентным (…) Визионер старой традиции — невольный, испуганный и одинокий свидетель потусторонних событий» (М.Ю. Реутин)

С чем могут быть связаны подобные перемены?

С тенденцией к индивидуализации, вероятно. Она в то время проявлялась в том числе в литературе, так, в текстах появилось множество слов, непосредственно указывающих на говорящего (мне, мой, этот), а также выражений оценки (прекрасный, дивный, жестоко). По мнению ряда исследователей, свою роль сыграла и эпоха куртуазного романа, чьи эротические черты перешли на часть духовной литературы: «светская любовь этого времени приобрела духовные черты, а духовная любовь окрасилась тонами светской эротики» (В. Бойтин).

“The Witch Door,” watercolor, 1948, 29” x 22,”
Andrew Wyeth
#art

Храм. Ч1.
В Западной Магической Традиции маг работает в личном храме, в отличие от языческих традиций, где работа традиционно проводилась в лесу и на открытом капище. Но в текущий момент храмом может стать комната, подвал, мансарда, поле, пещера, лес и др.
Практика магии и эвокации под открытым небом подразумевает поле либо лес. Основные проблемы кроются в практических нюансах подготовки к работе, как-то: уборке, кривизне земли и т.д. Но при таких работах обязательно необходимо заручиться согласием духов, населяющих эту местность.
Фактически храм определяется планиметрическими графемами на поверхности. Обычно это круг и треугольник, различные варианты квадратуры круга и т.д.
Во время подготовки и проведения ритуала — это храмовое пространство. Оно обязательно должно быть чистым физически и духовно.
В усредненном ритуальном помещении вы увидите:
● Алтарь.
● Стационарный либо временный магический круг, вариативно с треугольником для призыва.
● В орденских храмах иногда встречаются колонны, связанные с аналогичными в храме Соломона.

Вот, кстати, и про алтарь, и про пространство храма (после Ханеграафа) - все хорошо рассказали.

«Жизнь Уильяма Лилли, исследователя астрологии, записанная им самим на шестьдесят шестой год его жизни в Хершеме, в приходе Уолтон-на-Темзе, в графстве Серрей. Propria Manu» (1668)

После бедного детства в Лейстершире и обучения у проповедника Джона Бринсли двадцатилетний Лилли внезапно получает шанс на лучшую жизнь, тем более его отец не видит в нем пользы: у Лилли нет способностей к фермерскому труду, между тем как в колледже он был первым учеником и резонером, его выставляли на латинские диспуты против приезжих риторов. Знакомый отца юрисконсульт Самуэль Смэтти сводит Лилли с лондонцем Гилбертом Райтом, неграмотным, но богатым: он живет на обильную ренту и жалование управляющего имениями сперва одного, потом другого высокопоставленного придворного чиновника, - и всё за счет многолетней верной службы в юности супруге одного из них. В год найма Лилли на должность камердинера, секретаря и посыльного Райт также стал Мастером Древней и Достопочтенной Корпорации Солильщиков, объединяющей торговцев и производителей фактически всех компонентов химической обработки тканей и других продуктов: соли, льняного масла, кошенили, дегтя, сандала. Вторая его жена была богатой вдовой, которая вышла за него ради «ночного общества» (nocturnal society), но он ей в нем отказывал и часто уезжал в командировки. Впрочем, ей было 70 лет, а ему — примерно 66. В 1624 году во время длительного отсутствия хозяина дома у его жены развился, судя по очень подробному и по-медицински неприглядному описанию Лилли, скоротечный рак груди, и она умерла, предварительно передав не отходившему от ее смертного одра Лилли имевшиеся при ней деньги, попросив брать из ее вещей, что ему понравится, и дав адрес родственника, где якобы хранился сундук с ее заначенными деньгами. Лилли обнаружил, что сундук опустошен кем-то до него, но, беря себе, что понравится, впервые сталкивается с астрологией, которая стала его главным делом на всю жизнь.

«Любезный господин, не утомитесь же, читая то, что намерен я изложить далее.
Когда госпожа моя умерла, в левой подмышке у нее я обнаружил маленький алой ткани мешочек, набитый разными вещицами, который остался у меня. В этом мешочке было несколько сигил: некоторые — Юпитера в Триаде, некоторые — планеты Венера, некоторые — из железа, а одна — из золота, чистейшего ангельского золота, размером с монету в тридцать три шиллинга чеканки короля Иакова. По окружности на одной стороне было выгравировано «Vicit Leo tribu Judae Tetragrammaton +», а в центре изображен Святой Агнец. На другой стороне был Амрафель и три «+», а в середине вырезано «Sanctus Petrus», «Alpha» и «Omega».
Случай, по каковому сделали ту сигилу, был следующий: ее бывший супруг, проезжая по Сассексу, однажды ночевал в гостинице и спал там в одной комнате, где за несколько месяцев до того спал один скотовод и прямо там сам себе перерезал горло. После ночевки там ее мужа повсюду много лет преследовал дух, который громко и четко приказывал ему перерезать себе горло. И он со временем привык поминутно бормотать вполголоса: «Отрицаюсь тебя! Отыди от меня!», - и плевать на духа. Дух преследовал его много лет, а он держал это в тайне от всех. Но со временем стал печалиться и тревожиться, что и заметила его жена. Она к тому же много раз слышала от него «Отрицаюсь тебя!» и наконец осведомилась о причине его недовольства. Тогда он все ей рассказал. Она поехала к доктору Саймону Форману, жившему тогда в Ламбете, и рассказала ему эту историю, а он сделал эту сигилу, чтобы ее муж носил ее на шее, и он ее так и носил до самой смерти, и больше его не мучал дух.
Я продал сигилу за тридцать шиллингов и два фартинга, но сперва переписал к себе то, что на ней было начертано.
Любезный сэр, далее я познакомлю вас с историей этого Саймона Формана так, как вдова его, с которой я был хорошо знаком, рассказала ее мне самому. Но прежде, нежели мне поведать вам о его смерти, я ознакомлю вас с некоторыми сведениями о сем муже, что я сам собрал по нескольким рукописям его собственного авторства...».
#Англия #17век #история #литература #астрология