Про Олю у меня много историй. Одна о том, как я приехала к ней в деревню. И мне там оторвало башку. Перестала выходить на связь со всеми, всё превратилось в не важно, было просто так ХО РО ШО. Почувствовала, что живу. Весь этот Олин нехитрый быт, собака, кошки, рассвет, закат, простая еда, воздух, звезды. Я прям физически чувствовала, что дышу на всю возможную амплитуду легких, как меха в баяне открылись. И было не до интернета. А люди в комментариях нас тогда с Олей потеряли. И кто-то написал: наверное, они вместе уехали в паломничество по монастырям и им не дали благословение на использование телефонов.
Оля же пишет о Боге, у неё такая аудитория.
Я подняла глаза в небо и прям представила эту картину. Как стою в платке и длинной юбке, а мне говорят: нельзя, просто не вздумай.
И как тут сказать правду. Как сказать такому человеку, что, знаете, мы не самом деле все вчера сидели, ели картошку вареную и подпевали песню «А белый лебедь на пруду качает павшую звезду…» Оля первый раз эту песню услышала и она мне говорила: «Давай ещё раз. Давай ещё раз».
Оля же пишет о Боге, у неё такая аудитория.
Я подняла глаза в небо и прям представила эту картину. Как стою в платке и длинной юбке, а мне говорят: нельзя, просто не вздумай.
И как тут сказать правду. Как сказать такому человеку, что, знаете, мы не самом деле все вчера сидели, ели картошку вареную и подпевали песню «А белый лебедь на пруду качает павшую звезду…» Оля первый раз эту песню услышала и она мне говорила: «Давай ещё раз. Давай ещё раз».
